Иная Богемия

Карл прошел к насыпи, присел и разгреб верхний слой земли руками. Энн посмотрела по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии любопытных зрителей, и шагнула ближе. Она действительно нашла спящего низшего упыря: неухоженного мужчину в грязной одежде. Ей показалось, что это, скорее всего, человек без определенного места жительства. Он не дышал, грудная клетка не двигалась. Карл несколько секунд всматривался в лицо мертвеца, а потом быстро набросал на него землю с травой, для убедительности прикрыв плющем. Поднявшись, стянул грязные перчатки и достал из кармана сложенный лист бумаги, который оказался распечатанной картой кладбища. Вынув из кармана тонкий карандаш, он обозначил это место крестом.

– Мы не убиваем их до заката, чтобы не привлекать внимание? – спросила Энн, оглядывая пешие кладбищенские дорожки, по которым изредка прогуливались люди.

– Да. Если честно, когда Вильгельм говорил про кладбище, где постоянно гуляют живые люди, я не верил, пока не убедился лично.

Они последовали дальше, внимательно всматриваясь в землю за основной пешей дорожкой. Иногда им навстречу шли пары и женщины с колясками. От того, как беспечно люди проходили мимо мест, где до заката спали кровососы, Энн становилось не по себе. Ей казалось, что незнание иногда хуже смерти. Люди гуляли и тихо переговаривались между собой, улыбаясь каким-то мыслям, а в паре метров дожидались темного часа их убийцы. К тому же с ней шел упырь, при желании способный лишить жизни за несколько секунд. Они бы в страхе должны разбегаться от его появления, но молодые мамы лишь кокетливо поглядывали на Карла, не единожды оборачиваясь ему вслед.

Трупный запах первого найденного мертвеца заполнил легкие Кинских. Казалось, она теперь дышала только им: сладковатым, мерзким, гнилым. Энн нашла взглядом место с сухим плющом возле покосившегося ржавого креста и, сглотнув горькую слюну, направилась туда.

После они прошли четверть кладбища, поставив метки на карте. Их оказалось девять. Девять кровососущих мертвецов, которые оживут за считаные часы и пойдут плодить себе подобных. Энн боялась даже думать, сколько осталось упырей в той половине кладбища, до которой они еще не добрались.

Майский день выдался душным, густой горячий воздух без солнца действовал на Энн как сауна. Блузка липла к спине, а по виску сползла капля пота, которую Кинских смахнула нервным движением.

Карл заметил состояние Энн.

– Как вы смотрите на то, чтобы выпить чего-то прохладного и, возможно, перекусить? Вы ведь голодны?

Энн откинула влажную прядь волос со лба и обернулась к нему. Карл не вспотел, его безупречная рубашка не измялась, на штанах не было ни травинки, словно бы это не он только что добрых три часа ворошил земляные холмы в поиске кровососов.

– Надеюсь, вы собрались перекусить не мной?

– Что? – удивленно переспросил Карл, а потом, видя ее улыбку, засмеялся. – Нет, я не голоден, – и, прищурив глаза цвета кофе, добавил: – Да и кровь у вас не самая вкусная.

Энн фыркнула и с облегчением направилась вслед за Карлом по направлению к выходу с территории кладбища. Вид мертвых людей, лежащих под тонким слоем земли, не способствовал хорошему настроению, поэтому Кинских спешила хоть ненадолго сменить обстановку.

Забрав машину из подземного паркинга, они поехали медленнее положенных пятидесяти километров в час, потому что спорили о еде.

– «У Швейка» подают отличное мясо с кровью. Мы там ужинали с Вильгельмом.

– «У Швейка» рассчитан на туристов, а я хочу поесть спокойно, а не смотреть, как все делают селфи со свиным коленом, – невозмутимо отбила Энн, хотя сам спор ее забавлял.

– И куда же вы хотите?

– Заедем на Вышеград. Там есть мое любимое место.

Карл то и дело бросал взгляд на подстаканник, в котором лежала купленная Энн полулитровая бутылка газировки.

– Это кофола[45], – пояснила она, кивнув на бутылку. – Сладкая вода с газом.

Карл взял напиток и покрутил в руках, рассматривая, как пузырьки воздуха лопаются от тряски. Его сосредоточенное лицо вызвало у Энн улыбку.

– Можете попробовать, я ее еще не открывала.

Карл снова покрутил бутылку в руках. Тогда Энн осторожно протянула руку, и не глядя отвинтила крышечку. От мягкого «пш-ш» Карл чуть не выпустил газировку из рук. Он поднес горлышко к губам и сделал небольшой глоток. Закашлялся. Постучал себя по груди.

– Вы пьете жидкий сахар. Кошмарный вкус! – прохрипел Карл и сделал еще один глоток.

Кинских оставила авто на парковке перед Таборскими воротами. Карл вышел и, ругаясь под нос, что-то листал в телефоне, пока не заметил, что она его ждет. Энн вопросительно подняла брови, на что он смущенно развел руками.

– Еще привыкаю к этому чуду науки.

Они прошли Таборские ворота по дороге, вымощенной добротным булыжником, который не знал износа. Все ворота Вышеградской цитадели носили собственное, отличное от других, узнаваемое лицо, у Таборских – это была зубчатая «корона» с фасадной части кровли. Энн посмотрела вверх, любуясь видом, и Карл тоже поднял голову.