Иная. Песнь Хаоса

– Да, под настроение. Мы всегда потешались над родителями, когда превращались во что-нибудь новое, но они нас всегда узнавали. С родителями нас тоже связывает зов. Мы слышим сердца друг друга, поэтому я всегда точно знаю, что с моими близкими, здоровы ли они. А когда кто-то умирает… мы испытываем часть их боли и чувствуем это даже на расстоянии.

Котя притихла. Она хотела бы так же слышать сердце своей матери. А отца… нет, его бы она не хотела чувствовать на расстоянии. Ушел за Круглое Море и ушел – пропади пропадом.

– Что же после двадцатой весны? – заинтересовалась она, когда они медленно встали и двинулись дальше через чащу в поисках широкой дороги к далекому городу. Ночь уже скрывала стволы деревьев, над головой вновь навис темный омут Хаоса.

– Мы застываем в выбранном обличье. Но если до той поры мы еще не нашли, от кого идет зов, то способны измениться ради найденной судьбы.

– Зов – это вроде как любовь? – вдруг осознала Котя.

– Зов – это наш единственный закон. Это предназначенность судьбой. При этом порой любовь возникает не сразу, – охотно рассказывал Вен Аур. – Но Хаос мудр – мы не знаем ни одного случая, когда пары не были бы счастливы. Бывает так, что кто-то не успевает найти свой зов, погибает… Тогда кто-то на другом конце Хаоса остается одинок до конца своих дней. Но они обязательно встретятся в следующем перерождении, уже совсем другие. Больше в Хаосе нет законов и ориентиров. А вот за Барьером у вас… все сложнее, намного-намного сложнее.

Вен Аур нахмурил золотистые брови, тонкие у переносицы, густые ближе к вискам. Интересно, выбрал ли он сам такой образ или скопировал его с какого-то человека? Наверное, придумал сам, иначе не угадывались бы в нем знакомые черты зверя.

– Может быть, зов подвел тебя? Ты ведь не можешь быть человеком, ты должен вернуться в Хаос, к себе домой, – предположила Котя, радуясь, что разговор отвлекает ее от тягот дороги.

Она уже устала и хотела спать, а лес все больше скрывался от нее, она шла почти вслепую, держа за руку проводника.

– Может быть… Но зов не может подвести. Существуют скрытые оборотни, которые попали почему-то к людям, но принадлежат Хаосу. Когда они вкушают сырое мясо, то превращаются в наших. Я думал сначала, ты из таких, раз от тебя исходит зов. Думал, ты изменишься. Обычно так бывает. Но нет, ты просто человек, – недоумевал Вен Аур.

– Так это не пустой запрет предков… – поразилась Котя.

– Наши миры тесно сплетены. Ваши запреты – наша природа.

– Хочешь сказать, Хаоса не следует бояться?

– Почему? Вам – следует. Человек там не выживет. Мы сильнее и хитрее, в нас не угасли звериные инстинкты. Мы почти с рождения готовы к борьбе за выживание, – бессовестно бахвалился Вен Аур, воодушевленно размахивая руками, но внезапно напрягся и негромко продолжил: – Но в Хаосе много настоящих монстров. Гигантских змеев и кальмаров. Один змей поглотил целый мир, от него только островок один остался, осколок города. Ох и страшное место стало! Огневик рассказывал как-то… Эти монстры поедают и нас, и друг друга. Да, Хаос не для людей. Наша жизнь – охота и поиск.

– Какие ужасы… – Котя похолодела. – Нет, я не хочу в Хаос! Не говори мне, как там страшно!

Показалось, что лес сдвигается, и вновь вернулись все кошмары пережитого, но Вен Аур приободряюще тронул ее за плечо:

– Эх, ладно, человечья девушка, нам надо куда-то идти с тобой. Я, знаешь, тоже не болтовней досужей питаюсь. А в этом теле еще и холодно. Надо бы найти нам место для ночлега.

7. Зверь или человек?

Влесу разливалась неподвижная тишина, изредка пели пригожие разноцветные птицы. Кое-где пролегал след дикого зверя. Несколько раз удавалось поймать кроликов. Вен Аур даже не превращался в свою звериную форму, хватало ловкости и в человечьей. Разве только Котю смущали его повадки. Когда спутник взвивался в резвом прыжке, для нее смешивались контуры человека и животного, распадались нестройным колыханием. Но он неизменно приносил добычу.

За два дня пути изжаренные кролики показались прекрасным лакомством, куда более вкусным, чем все яства на злополучном свадебном пиру. Котя терялась в догадках, кто же она теперь. На черных волосах по-старому красовался девичий венчик, на шее не висела цепочка, но ведь вся деревня видела, как Игор взял себе третью жену.

– Что же нам делать-то? Примут ли люди? – сокрушалась Котя.

– Люди. Так уж тебе нужны люди, – только отзывался Вен Аур, встряхивая светлыми кудрями.

– Нужны. Видишь, не лесной я зверь, – как будто виновато напоминала всякий раз Котя, а сама следила за реакцией провожатого.

И не без удовольствия она ловила разочарование на его лице. Все-таки обижало, когда он называл ее сигнальным огоньком. Любую девушку обидит такое обращение.