Иная. Песнь Хаоса

В Стольном Граде Деште ей решительно не понравилось: слишком много людей сновало по узким улочкам. Почерневшие деревянные мостовые скользили наледями. На раскисших дорогах толкались неповоротливые розвальни и сани. Всюду царили гам и гул, множество голосов перекрикивали друг друга, сливаясь в общий рев. До того представлялось, что большой город – это как ее деревня, только покрупнее. Она и не думала, что вокруг окажется так много снующего в разные стороны люда. Кто-то то и дело толкал локтем, норовя спихнуть в грязь. Кудахтали в деревянных клетках куры, которых везли на продажу, ржали лошади.

– Как тут интересно! Прямо как у нас, – одновременно совершенно восхищенно осматривался Вен Аур.

Ему почему-то нравилось в толпе. Возможно, неразборчивое пестрое сборище из разных сословий: дружинников, торговцев, ремесленников, крестьян – напоминало ему смешение самых разных существ в родном Хаосе.

Среди людского моря проскальзывали черными змейками карманники. На глазах у Коти у почтенного горожанина, вероятно, кузнеца, попытались украсть мешочек с деньгами.

Широкоплечий пузатый мужчина в летах о чем-то говорил с другим, таким же. Они степенно шли по улице, оба мускулистые и красно-загорелые не по погоде. Слегка опаленные окладистые бороды и брови выдавали в них кузнецов или оружейников. Они шли по своим делам, когда мелкий воришка шмыгнул в их сторону, пересекая улицу. Он извернулся гибкой куницей и попытался подсечь ножиком тесемку мешочка.

Котя равнодушно за этим наблюдала, практически задыхаясь в людском море, а вот Вен Аур на месте не стоял. Он вжал голову в плечи, а потом метнулся вперед, как ястреб на жертву.

– Вен, что ты…

Но Вен Аур кинулся быстрее лиходея. В толпе никто не заметил, как он применил свои способности Хаоса, пролетев в один прыжок целую улицу.

– Вор! Держите вора! – воскликнул тут же кузнец, когда заметил.

А карманник уже сучил ногами среди конского навоза и снега, стремясь отшвырнуть от себя срезанный мешочек. Но так лишь больше людей увидело его преступление.

Вен Аур не отпускал: он поставил «добыче» ногу на грудь и привычным уверенным движением давил коленом на шею, заодно выкручивал руку. Котя устрашилась, что спутник выдаст себя, выпустит когти или покажет зубы. Но он сдерживался, даже без особых усилий, судя по спокойному торжеству, написанному на лице. Вен Ауру нравилось находиться в центре внимания, и теперь он этого добился, потому мрачно радовался. Котя судила об этом как-то непроизвольно, наверное, по состоянию зова. Порой тот становился тревожным, порой колыхался покоем. Теперь же в нем отзывалось настороженное ожидание.

– Ох и ловкий ты молодец! – подивился кузнец, подбирая свои деньги и пересчитывая. Одну монету он вручил Вен Ауру.

Тот не сразу понял, что с ней делать, почему считать наградой.

– Да тебе это, – шепнула подбежавшая Котя.

Недобрые намерения чувствовал, выходит, а выгоду человеческую не понимал.

Через миг сквозь небольшую толпу зевак протолкались два дружинника с мечами.

– Отойди, это уже наше дело, – приказали они Вен Ауру, пока вор с ужасом дернулся, пытаясь сбежать.

Воины поймали его за руки, вытрясая появившийся откуда-то из бесформенных рукавов короткий ножик.

– Нет! Не надо! Не хочу! – завопил с ужасом вор, когда его подтащили к краю мостовой и заставили вытянуть правую руку на деревянный настил.

Котя невольно закусила губы. Она слышала, что в их деревне кого-то зарыли заживо в землю за воровство, но не видела расправ вживую.

– Вы ему руку собрались рубить? – пробормотал подавленно Вен Аур, радость его испарилась, уступив место замешательству. – А это обязательно?

Он с неодобрением посматривал исподлобья, кажется, не совсем понимая, что происходит. Если создания Хаоса не копили никакого добра, то и о воровстве монет немногое знали.

– Не тебе судить, чужеземец. Ты бишь только в город вошел, я видел вас у ворот. Не учи, как нам жить, – прикрикнули на него стражники.

А вор таращил гноящиеся мелкие зенки, словно умоляя Вен Аура вступиться за него. Но никто не шевелился.

– Верно. Мы за свой труд монету получаем. А у него что? Ремеслом они это называют, – презрительно бросил кузнец, по-свойски хлопнув широкой ладонью Вен Аура по плечу, призывая не мешать.

Котя тоже надеялась, что спутник не сглупит.

– Жители Дештя! Вы все видели, что свершилось преступление! – возвестил верный страж града.

Котя отвернулась, когда дружинники взмахнули мечом. По улице разнесся истошный вопль, переходящий в скулящий плач. Потом потерявшего сознание вора утащили куда-то прочь, наверное, чтобы посадить под замок. А на деревянном настиле осталось кровавое пятно, но очень скоро множество ног перемесили его с землей и талым снегом.