Иная жизнь Евы

– Едем! – коротко кивнул отец водителю, стоило только мне захлопнуть за собой дверь.

Я вопросительно взглянула на мать, но теперь она не мигая уставилась в лобовое стекло, а с ее ресниц гроздьями свисали слезинки. Что за чертовщина? У нас что, кто–то умер? Атмосфера, царившая в автомобиле, говорила именно об этом.

Стоп. Может, что–то случилось с мамой? Может…что–то с ребенком? Я передвинулась ближе к матери, нарушив гнетущую тишину скрипом кожаного сиденья. Мама перевела испуганный взгляд со стекла на меня.

«С тобой все хорошо?» – эту фразу пришлось проговорить одними губами, чтобы не вызывать очередного всплеска гнева с переднего сиденья.

Мать аккуратно кивнула и пожала плечами. Нет, определенно с моим братом все в порядке. Об этом говорила рука матери, неосознанно поглаживающая выпирающий живот.

Отец, как и вчера вечером, не собирался никому ничего объяснять. В мире Евы Вишневской это было абсолютной нормой, чему же тут удивляться? Перед глазами появился образ того отца, которого я знала, большую часть времени находился в алкогольном опьянении, но, тем не менее, был более человечным и честным. Человек же сидящий передо мной, казался холодным и безумно далеким от моего представления об отце. Он не терял времени на разговоры с дочерью, на общение с беременной женой, мог без повода распускать руки…

Я тяжело вздохнула, и сразу же нарвалась на короткий и очень неприятный взгляд отца через зеркало заднего вида. Ну вот, теперь я слишком громко дышу. И вместо того, чтобы объяснить все человеческим языком, обязательно нужно напряженно молчать и раздражаться по любому поводу.

Но из всех возможных попыток хоть как–то прояснить ситуацию мне оставалось лишь молчание. Время как назло тянулось слишком медленно, а машина везла нас к пункту назначения не спеша, отчего казалось, что я никогда не узнаю что происходит и зачем.

– Пап, что происхо… – в конце концов моему терпению пришел конец.

– Рот закрой! – отец рявкнул так, что мы с матерью вздрогнули от неожиданности, – Твой драгоценнейший женишок устроил пожар в нашем доме. Вот что происходит! Какого черта, Ева?! Почему я должен посреди дня из–за твоего идиотизма бросать все дела и спасать мать, прислугу?!

– Что? Рома? – такого варианта развития событий я совершенно не ожидала.

– Рома, Рома. Можешь не сомневаться! – отец фыркнул, – Камеры наружного наблюдения все записали! Ну ничего, это может и к лучшему…

– Что к лучшему? – я все еще находилась в легком шоке.

– Не твоего ума дело! Волков старший еще попляшет у меня…

Мать покачала головой, видимо настаивая на то, чтобы я замолчала. И мне пришлось заткнуться. Не смотря на скопившийся ворох вопросов в голове. Откуда на нашем участке взялся Рома? Что за пожар он устроил? Почему из–за него мы должны были устраивать переезд?

Может я на мгновение выпала из реальности, а может мой разум просто устал от чреды навалившихся на меня наваждений, но момент, когда мое тело покинуло из машину–танк, очутившись напротив блочной серой слишком знакомой девятиэтажки, я упустила. Просто раз – и вот я уже перестала быть пленницей четырехтонной железной махины, а стою на улице, придерживая мать и небольшой чемоданчик.

– Я свяжусь с вами, – это все, что мы услышали от отца перед тем, как его авто скрылось за углом дома.

Свяжется с нами?! Как это понимать?

– Пойдем в дом. Холодно, – мама вяло потянула меня к такому родному подъезду, ежась от порывов ледяного декабрьского ветра.

Сбросив оцепенение, я двинулась следом, волоча за собой злосчастный чемодан, вес которого был сравним с моим собственным. В это время мать вытащила связку ключей и поднесла «таблетку» к домофону, тут же раздался характерный противный звук приветствующий нас на пороге…нашего старого нового дома?

В полном молчании мы поднялись на четвертый этаж, в полном молчании вошли в квартиру под номером пятьдесят один и в полном молчании мать сбросив зимние вещи двинулась на кухню, оставляя меня в небольшом пространстве коридора со множеством вопросов, ответы на которые мне видимо знать не стоило.

– Мам, – я тоже добралась до небольшой кухни, явно кричащей своей чистотой о том, что в этой квартире теперь вряд ли кто–то живет, – Мам, что происходит? Рома устроил пожар в нашем доме?

– Да, какой к черту пожар. Спалил твой Рома кипу бумаг на нашем участке, пока его охрана не поймала. А отец твой, как всегда, в своем репертуаре, – родительница поставила чайник на плиту и приоткрыла холодильник, – Отлично, просто отлично!

– Что отлично?

– В прошлый раз мы попали сюда без еды, – мать вытащила яблоко, – Будешь?

Она что, издевается надо мной?

– Я не понимаю, пять минут назад ты плакала, а сейчас спокойно сидишь и предлагаешь мне яблоко. Что, черт возьми, произошло кроме этой идиотской истории с пожаром?

Мама посмотрела на меня так, будто я только что станцевала брейк–данс на столе. Ну, знаете, этот взгляд «ты вообще, в своем уме».

– Мне в последние дни кажется, что ты с Луны свалилась…

«Мне тоже именно так и кажется» пронеслось в мыслях.

– Ты видишь что–нибудь дальше своего телефона, своих вечеринок?