Индейцы озера Титикака

Уже с озера мы услышали доносившуюся из деревни музыку, и когда приблизились к асьенде, то увидели, что к ней подходила процессия празднично одетых индейцев из деревни, находящейся в нескольких стах метрах. Они направлялись к открытой, празднично освещенной церкви, на алтаре которой горело множество свечей. Над ними «восседал» в застекленной раме покровитель церкви и острова святой Исидор, изображенный в виде индейца, шагающего за быком, запряженным в плуг. Симпатичный и близкий крестьянскому населению острова святой.

Перед церковью стоял пожилой седовласый господин в черной кожаной куртке, с охотничьей двустволкой в одной руке и связкой птиц в другой, молодой мужчина и священник с темным, индейского типа лицом, в длинной сутане. Оказалось, что пожилой господин — это сам владелец асьенды, по происхождению итальянец, молодой человек — его сын, а священник приглашен из Десагуадера, ради праздника на острове. Приняли меня с истинно южноамериканским гостеприимством. Уже через минуту я гулял с владельцем асьенды по острову, и он мне рассказывал о своих планах, показал новый дом, как будто мы были знакомы много лет. Словно сосед пришел навестить соседа. И это естественно, ибо здешний обычай повелевает, чтобы гость чувствовал себя как дома. Гость приносит с собой на отдаленный остров новую атмосферу, новости из других мест, а у хозяина появляется возможность похвастаться всем, что он считает в своем хозяйстве заслуживающим внимания, и тем, что он намеревается еще сделать.

Дон Наталио достаточно сильно отличается от остальных владельцев асьенд. Как европеец, он по-иному относится к индейцам, нежели латиноамериканский землевладелец, испанец или метис, воспитанный в традициях, будто индейцы существуют на свете лишь для того, чтобы бесплатно работать в его поместье, достаточно, что их милостиво вознаграждают за это натурой, индейцы еще должны благодарить. По индейцам из деревни было видно, что живут они в целом прилично. Они были хорошо одеты, хорошо выглядели и относились к дону Наталио скорее как к другу, нежели как к хозяину.

Расставались мы с неохотой, пообещав навещать друг друга. Дон Наталио хорошо угостил всех моих друзей с Сурики, а на дорогу дал им еще по пакетику сахару, который индейцы страшно любят. В превосходном настроении вернулись мы все на судно, чтобы плыть обратно. Я рассчитал, что будем дома еще засветло. Однако человек предполагает, а фиеста располагает. Мои друзья не ограничились лишь несколькими бутылками пива у дона Наталио, перед этим они заходили повеселиться и потанцевать в деревню, и потому были весьма в «приподнятом» настроении.

Кроме того, после отплытия оказалось, что в карманах у них имеется еще не одна бутылка перуанской водки, и, как только судно легло на курс, они начали весело попивать. Привыкнув к тому, что во время плавания я обычно сажусь рулевым и неплохо управляюсь с парусами, индейцы считали само собой разумеющимся, что и теперь произойдет то же самое. Удобно усевшись у руля, я с удовлетворением смотрел на наполненный ветром парус и, поскольку ветер дул слегка сбоку, подтянув фал, взял направление на остров Сурики, который вырисовывался на горизонте. Через минуту ветер усилился и судно, немного наклонившись, мчалось прямо к острову как по линейке. Индейцы веселились внизу и все время предлагали мне выпить.

Через полтора часа мы почти доплыли до Сурики. Ветер усилился и стал слишком уж мощным, а я увидел, что владелец лодки, который обычно сидел со мною у руля, и его сын совсем пьяны. Сын спокойно посапывал на дне судна, а папенька распевал, отбивая такт бутылкой. Остальные крепко спали.

Мачта скрипела, снасти звенели, ветер свистел, и разбушевавшаяся вода озера под носом судна грозно шумела. Теперь был дорог каждый совет. Я находился с грузом спящих индейцев на той стороне острова, где при сильном ветре невозможно пристать. Чтобы обогнуть остров при боковом ветре, который отгонял барку с не очень большим килем все дальше от острова, надо было маневрировать, а для этого на такой барке необходимо хотя бы три человека. Что делать?

Мы пронеслись мимо острова как быстроходный катер. О том, чтобы повернуть, я один не мог и подумать. Ведь для этого нужно было одновременно держать руль и управляться с парусом, а моих сил хватало только на руль.

При сильном ветре и последних отблесках дня меня начал прошибать холодный пот. На темнеющем небе показались первые звезды, а на судне все мертво. Наконец из-под носовой палубы выкарабкались, подобно призракам, два индейца, закутанные в пончо, и взобрались ко мне на заднюю палубу. Видимо, они все-таки поняли, даже будучи пьяными, что я не смогу судно повернуть один, и пришли помочь.