Индиго

Я не ожидал услышать такое. Хотя не важно. Весь этот город сидит на дури, пряча лицо за слоями макияжа, которым нет конца. Больше меня уже ничто не удивляло, разве что люди с чистой душой, такие как Инди. Я постучал сигаретой о палец, глядя в сторону. Где такси?

– Извинения приняты, – сказал я.

– Ты не знаешь, за что я извиняюсь, – заметил Стивен, засовывая голову между прутьями решетки, словно глупый щенок. И (как будто этого было мало) глаза Стивена наполнились грустью. Его худощавое тело, чересчур блестящие волосы и фарфоровые зубы вгоняли меня в депрессию. Интересно, я выглядел так же? Идеально и жалко.

– За что извиняешься? – Серьезно, где же такси?

– Эй, тебя что, кто-то избил? – он прищурился, глядя на синие и фиолетовые пятна на моем лице, и потряс ворота как узник тюрьмы. На мгновение я задумался, а потом открыл ворота и впустил его. Возможно, это мне надрали задницу, но сейчас он выглядел жалко.

– Не твое дело.

– Ты выглядишь помято, чувак, – он зашел на территорию дома.

– Ну, давай скажем, что Карма – злая сука, а ее сестра Судьба ненамного лучше, – пробормотал я.

– Ну ладно, – он пробежал пальцами по сверкающим волосам. Мы, очевидно, разговаривали, может, даже о чем-то важном, но оба замкнулись в своих мирах. – Тебе в номер посылали алкоголь… это был я. Я ненавидел тебя, Уинслоу. Все еще ненавижу. Ты унизил меня перед всем миром, выставил слабаком. Мне сложно было отомстить тебе. Персонал отеля был готов почти на все ради денег. Но это было неправильно, и мне жаль.

Наконец я вынырнул из размышлений, жалости, сомнений и волнений, связанных со Звездной Пылью, и обратил внимание на это дерьмовое шоу, разворачивающееся передо мной. Я повернулся лицом к Стивену.

– Это ты посылал мне алкоголь? – в голове стучало. Я был настолько уверен, что это Уилл. Оказалось, он тут ни при чем. Так что вообще Уилл сделал, чтобы разрушить мою жизнь? Просто забрал Фэллон. И то это было огромное одолжение.

– Да. Я хотел, чтобы снова вернулся к наркотикам, – он потер затылок и вздохнул. – Хотел, чтобы ты грустил. Как и я.

– Ты маленький…

И тут приехало такси. Водитель посигналил из-за ворот. Я схватил спортивную сумку и перекинул через плечо.

– Пошел ты, – я ткнул указательным пальцем ему в грудь и ушел.

– Алекс… – позвал он.

Позже я прощу его. Но не сегодня.

Я позвонил Блэйку по пути в аэропорт, зная, что потом он расскажет обо всем Элфи и Лукасу.

– Наверное, стоит сообщить об этом в полицию, – сказал Блэйк. – Так он поступил с тобой.

– Не. Я лучше этого придурка, – сказал я, но в то время это было неправдой. Однако я понимал, что мне нужно стать лучше него и лучше многих людей, чтобы искупить вину.

Так я и сделал.

Пребывание в реабилитационном центре во второй раз отличалось от первого. Знал, что отличается, потому что в этот раз обращал внимание. Не то чтобы у меня не было причин искренне постараться в первый раз. Я просто был слишком поглощен собой и зациклен на таких словах, как «неприкосновенность», «рабочий процесс артиста» и «Игги Поп». В первый раз мне не на что было отвлекаться. Мой последний альбом оказался еще хуже, чем фильмы с Линдси Лохан, Фэллон ушла к Уиллу, а Блэйк и Дженна тушили пожары, оставленные мной. А меня просто просили – буквально только этого и ждали от меня – вернуться самим собой.

В этот раз на руках у меня был шикарный альбом, мой шедевр. Он только и ждал, когда его выпустят, а мне пришлось перенести дату. Мне нужно было вновь завоевать девушку, Стардаст. Неуверенность и сомнения (захочет ли она выслушать меня?) поглощали каждую миллисекунду моего дня. И все равно я понимал, что мне нужна реабилитация.

Поэтому я слушал.

Ходил на занятия.

Держался за руки с незнакомцами. С мамашами с окраин, пристрастившимися к прописанным таблеткам, и с сыном проповедника, упавшим в объятия дури, и дочерью русского олигарха, которая, как и я, употребляла килограммы наркоты, чтобы подавить чувство, будто мир сжимает тебя в кольцо. Я писал письма семье и друзьям. Гневные письма. Письма с извинениями. Смешные письма. Потом я сжег их все. Но я не мог писать Стардаст. Все, что я собирался ей сказать, каждое молящее слово – я скажу ей лично.

Несмотря на желание завоевать Инди, а может, именно из-за него, я выбрал расширенную программу лечения, которую про себя называю «Мне правда не все равно». Хотя я и знал, что, не выпустив альбом, каждый день теряю деньги, спонсоров, слушателей и фанатов и хрен знает кого еще.

Прошло три месяца. Я вышел из реабилитационного центра.