Индиго

Прищурившись, Крэйг сел на корточки и взглянул на меня, словно я был смешон. Возможно, именно так и обстояли дела.

– Ты любишь мою сестру?

– Полагаю, больше, чем люблю секс, The Smiths и мою гитару Les Paul Gibson[35], вместе взятых, – я попытался кивнуть, а зря. Меня пронзила жуткая боль.

– Тогда какого черта ты тут нюни распускаешь? Разве не вы, британцы, писали отличные настоящие песни о любви? Отвези свою задницу в реабилитационный центр. Очистись от наркотиков. Найди ее. Ползай перед нею на коленях. Завоюй ее. И люби.

– Реабилитационный центр, – повторил я. Я планировал сначала вернуть ее. Откуда взять время на реабилитацию, если речь идет о большом и настоящем чувстве?

– Реабилитационный центр, – он коротко кивнул. – По крайней мере, таков мой план. Я не могу потерять то, что у меня есть. Мне просто нужно было выбить из тебя всю дурь и сделать последнюю огромную ошибку до того, как начну поступать правильно.

Что-то наполнило мой желудок. Возможно, лопнул какой-то внутренний орган, но может, это была просто надежда. Называйте меня оптимистом, но я подозревал, что дело во втором.

Крэйг снова встал.

– Я вызову тебе «Скорую помощь», – его голос звучал отрешенно.

Я покачал головой, но даже от этого движения поморщился. Он что, сломал мне шею? Я бы не смог тогда дышать. Я попытался сказать себе, что в будущем мы еще посмеемся над этим. Когда Инди будет беременна нашим ребенком и мы будем готовить барбекю на заднем дворике. «Помнишь, как ты чуть не сломал мне шею?» Ха-ха. Черт. Мне и правда нужно на реабилитацию.

– Не вызывай «скорую», – промычал я, вытирая с лица слюну, – я заслужил того, чтобы хотя бы час похандрить, лежа на полу. Но сделай одолжение и принеси мне сигареты, ладно?

Он вышел и захлопнул за собой дверь.

Я начал смеяться.

Истерично.

Безумно.

Вопреки логике.

У чудовища появилась причина проснуться завтра утром. Если он доживет до этого утра.

Глава тридцатая

Инди

Через три дня после возвращения Алекса в Лос-Анджелес меня навестили гости.

Не он. Он все еще не знал, где я живу. А жила я у Клары в Санта-Монике. Ко мне пришли Дженна, Блэйк, Лукас и Хадсон.

У Дженны появился маленький животик, отчего мое сердце болело и переполнялось радостью одновременно. Блэйк держал Дженну за руку и выглядел так, будто выиграл в лотерею. Он едва сдерживал улыбку, хотя знал, что не должен улыбаться, учитывая мое невеселое положение. Лукас выглядел как Лукас, а Хадсон… если вкратце, то Хадсон был похож на четвертого, неизвестного публике брата Джонасов[36], который воспользовался слишком большим количеством скидочных талонов в салоне загара. Клара, оставшаяся наверху в постели, сказала мне распоряжаться домом как собственным. Так я и сделала, и приготовила им чай с молоком и печеньем. Вместе мы уселись в гостиной.

– Милый дом, – холодно сказала Дженна, потирая свой живот, выделяющийся на фоне ее стройной фигуры. На ней был новый с иголочки белый костюм. Блэйк так улыбался ей, словно она солнце, и мне захотелось, чтобы и на меня так смотрели. Алекс не в счет. Он уже стал настоящим наркоманом, так что… кто знал, были ли его чувства ко мне искренними.

– Спасибо. – Я зажала руки между бедер. – Почему вы здесь?

Они сказали, что пришли рассказать о Фэллон. Хотели, чтобы мы знали: ее будут судить за преступление. Я искренне поблагодарила их. Мне стало легче от мысли, что Лэнкфорд не избежит суда. И в то же время у меня не было сил радоваться.

– А также мы беременны, – объявил Блэйк.

Я улыбнулась.

– Знаю.

– Да?

– Почему ты мне не рассказала? – щеки Блэйка порозовели. Он сам стал похож на ребенка.

– Турне держалось на лжи, разве не так? – я сделала глоток чая. – Письма Лжецов. Вот как стоило его назвать.

– А я гей, – Лукас постарался разрядить обстановку, подняв руки и пошевелив пальцами.

– Это я тоже знаю.

– Алекс? – вздохнул Лукас.

Я покачала головой.

– Я заметила, как ты смотрел на него в Париже. Так же и я смотрела на него. Готовая в буквальном смысле убить за него. Знала, что и ты тоже.

И разве это не ирония? Мысль, что я могла убить за человека, связанного со смертью моих родителей? Я решила не думать об этом в таком ключе. Я получила дар, редкую возможность любить со всей отдачей, и какое-то время все было хорошо.

– Я тоже гей, – Хадсон повторил жест Лукаса, и мы все рассмеялись. Потом Блэйк попросил остальных дать нам минутку, и мы вышли в патио Клары. Встав перед многолетним кустом, Блэйк расстегнул куртку и достал из внутреннего кармана конверт.

– Твой чек.

– Мне уже заплатили, – я поморщилась. Вообще-то мне выплатили всю сумму, хотя я и бросила их за три недели до окончания турне. Но по очевидным причинам никто не мог винить меня.

– Ага. Это бонус за то, что пришлось пройти через весь этот ад, – он ухмыльнулся.

– Хочешь сказать, вы платите мне, чтобы я не рассказала об участии Алекса в этом преступлении, – я мило улыбнулась Блэйку. В какой-то момент посреди турне я стала циником. Крэйг сказал, что это хорошо. Сказал, что это необходимо мне, чтобы повзрослеть.

Блэйк склонил голову и нахмурился.