Индиго

– Я знаю, что ты трезв, – я прикусила нижнюю губу и сделала глоток воды, просто чтобы занять чем-то руки и рот. Блэйк сообщал мне все новости, хоть я и говорила, что не хочу это слышать. Я была рада, что Алекс обратился за помощью. Просто мне не хотелось подпитывать свою одержимость им. Потому что я не продолжаю просто жить без него.

– Я рада за тебя, Алекс. Правда.

Он повернулся ко мне, глядя на меня как хищник. Я мечтала, чтобы он на меня напал.

– Ничего сложнее я в жизни не делал. Ни в физическом смысле. Это была легкая часть. А в психическом смысле. Решение больше никогда не пить алкоголь и не употреблять дурь. Находиться вдали от тебя, ведь я знал, что иначе ты меня не примешь. Но больше волновало то, что ты можешь не принять меня даже после всех этих изменений. Я пришел не давать обещаний, потому что обещания – пустой звук. Я пришел рассказать тебе факты, один за другим. Факт номер один, – он глубоко вздохнул, крепко жмурясь. Потом широко распахнул глаза, словно только что поднялся со дна океана за глотком воздуха, – я люблю тебя, Индиго Беллами. Моя любовь к тебе – что вывернутая наизнанку кожаная куртка, усыпанная шипами: она царапает грудь до крови. И я все сделаю для тебя, не потому что ты моя муза и спасение или лучшая любовница, но потому, что ты внутри меня словно орган – нечто жизненно важное, без чего я не смогу функционировать. В этот момент я даже не хочу тебя, я нуждаюсь в тебе. Это нечто другое, физическое и совершенно необходимое для моего существования. Факт номер два, – он сделал шаг ко мне, и я постаралась не вздрогнуть, потому что скоро мы коснемся друг друга, даже если он просто потянется и уберет волосы с моего лица. – Теперь я понимаю, что разбил тебе сердце. Я был так поглощен желанием тебя, больше волновался, как бы не потерять тебя, чем старался утешить. Хочу, чтобы ты знала, что я глубоко, искренне, ужасно сожалею. Вне зависимости от того, кем бы ты стала для меня, любовью всей моей жизни или какой-то безымянной девушкой, которую я бы никогда не встретил, я все равно бы поступил правильно, если бы знал, что произошло той ночью, когда Фэллон вернулась домой после аварии. Но я ничего не сделал. По крайней мере, в то время. Ты должна понять это, Инди, потому что я не смогу жить в этом мире, зная, что, по твоему мнению, я мог бы спасти твоих родителей, но просто решил этого не делать.

Еще один шаг, и расстояние между нами сократилось. Вместо этого я ощутила рядом его, такого жаркого и знакомого. Интимность, которую нельзя подделать никаким образом. Она приходит с любовью.

– Факт номер три – я не знал, кто ты. Я не считал, что тебе нужно помогать. Мне было жаль, что ты сирота, но мне казалось, что это было не так печально, как моя жизнь без семьи. В моих мыслях мы были двумя астероидами, кружащими вокруг друг друга. Я считал себя солнцем, а тебя землей, но теперь я понимаю, что все перепутал. Ты всегда была солнцем. И даже сейчас, когда я смотрю на тебя, я не вижу сожаление, боль или страдание. Я вижу огромную возможность, сладкое обещание и дорогу, по которой мне нужно пойти.

Теперь мы стояли так близко, что чуть не касались друг друга. Он взял мое лицо в руки. Глаза жгло, а сердце бешено колотилось. Я не оттолкнула его. Даже причиненная им боль казалась особенной, потому что принадлежала ему. Я отлично понимала, что он имел в виду, говоря, что нуждается во мне. Он тоже был мне нужен. Без него жизнь казалась такой пустой. Большую часть времени я как будто бы просто существовала, а не жила в полную силу.

– Факт номер четыре – не важно, что или кто свел нас вместе. Это произошло, и ничего не исправить. Вот они мы, и назад не вернуться. Когда сегодня днем я увидел тебя с ребенком, я сразу же захотел схватить вас обоих и бежать с вами. Больше всего я испугался, поняв, что не против иметь с собой ребенка. И это о многом говорит. Черт, Стардаст, это говорит обо всем. Ты держишь мой мир в своих нежных, покрытых веснушками ручках, и я лишь прошу не кидать его об стену, не разбивать на миллион осколков.

Его губы накрыли мои, словно читая шрифт Брайля, словно пытаясь понять мою реакцию. Я вдохнула и открылась ему. Мы целовались медленно и нежно, и мне казалось, что меня накачали наркотиками. В конце концов это я втянула его язык в рот и застонала, снимая его кожаную куртку. Мне хотелось верить, что он трезв и таким и останется, потому что в душе я уже простила его.

Алекс Уинслоу украл часть моего сердца.

Но он также помог возродить его. Все в неровных лоскутках, уродливых лоскутках, но теперь оно было целым. В своем пусть неидеальном, но жизнеспособном виде.

– Я люблю тебя, – всхлипнув, произнесла я, обрывая поцелуй, чтобы сказать нечто важное. – Прежде чем умереть, мама сказала мне: чтобы понять, влюблен ли ты, нужно составить список всех глупостей, которые ты совершил ради этого человека. Я составила список, Алекс. Он немаленький. Судя по бумаге, я полная дура.