Индия. 33 незабываемые встречи

Мир слов иных. Не фаллос – лингам,
И «Лимка» вместо Кока-колы;
Так говорим мы в Дарджилинге
У Гималайского престола.

Но слово есть! Оно отсюда!

Оно одно всем внятно в речи —
В Пекине, в Гоби, в кельях Будды,
В Стамбуле иль в Замоскворечьи.

Вода в дыму крутого бреда

И травка терпкая готова,
Как может создавать беседу
Одно единственное слово!

Нон-дуализм

Как двойственна вокруг Калькутта,
В ней крик гудков – и тишина,
Два разных города как будто,
И только жизнь у нас одна.

Одна, и в ней на испытанье

Как амальгама сплетены
И интенсивное молчанье,
И грохоты иной страны.

Одно, но на двоих – как счастье,

Как понимания венец,
Как синтез разума и страсти, —
Одно дыханье, наконец!

Возвращение

И вновь громыхает Калькутта,
Ползет первобытный трамвай
И шаркают рикши – как будто
И их раздражает раздрай.

Но это сейчас на экране,

Home video, кажется так?
В окне одинаковость зданий
И снега смурной кавардак

А в памяти сердца минуты

Любви, чистоты, тишины…
Гремит на экране Калькутта!
Куда ж мы вернуться должны?

Июльский дождь

Вода дымит как в самоваре.
Вдоль по руке следит судьбу
Моя сестра в нежнейшем сари
И с точкой алою во лбу.

Она похожа на цыганку,

Но Шива сам нам ворожит,
С моей ладонью наизнанку
Ее губами говорит.

Кипит вода, на крышах пучась,

И света нет – сплошной муссон…
Она – какою видит участь?
И что в уста ей вложит Он?!

В горах

(по мотивам Н.К. Рериха)

Когда в горах, как в пятом акте драмы,
Гремят грома и страшен мутный снег,
Заблудших путников оборванные ламы
В свой монастырь сзывают на ночлег.

Как древни, как скуласты эти лица,

И в щелках глаз какая стынет твердь…
Из гнутых труб унылый звук струится
Сквозь пустоту, сквозь ветер, мрак и смерть.

Ну а для тех, кто в месиве метели

Не разглядит спасительных огней,
Тем сыпят ламы в злую темь расселин
Фигурки сердоликовых коней.

У тех коней божественные крылья,

Те кони всех спасут и унесут
В края, где воздух дышит ленью лилий
И где мудрейшие вершат великий суд.

Шумит буран – уже не так упрямо,

И ветер бешеный изверился и стих,
И медленно в ворота входят ламы
В остроконечных шапочках своих…

Муссон