Индия и греческий мир

Идем далее. В Калькуттском музее хранится рельеф II в. до н. э., известный как «Бхархутский Явана», ибо снят с буддистской ступы в Бхархуте (Восточный Мадхья-Прадеш), расширенной при Менандре (в ней найдена его монета); сама ступа представляет собой постройку, напоминающую полусферу или колокол со шпилем. Принято считать, что это – изображение царя Менандра. Иноземный воин – явный грек, с курчавыми волосами и типичной греческой царской повязкой на голове; в правой руке он держит дионисийский плющ. Часть его одежд – также типично греческая туника со складками, а вот на его мече – буддийский символ «Трех сокровищ». Интересно, что именно с этого рельефа современный художник нарисовал лицо Менандра, беседующего с Нагасеной (картинка помещена на обложку малазийского издания «Вопросов Милинды» вместе с исторической монетой с профилем Менандра). Ладно, про это еще можно сказать, что мы выдаем желаемое за действительное, но мы продолжаем и видим несомненные признаки покровительства Менандра буддизму и прилагаемые им усилия к его распространению. В Баджауре найден буддийский реликварий, надпись на котором гласит (пер. с англ. – Е.С.): «В 14-й день месяца карттика, царствования Махараджи Минандры [в… год] [мощи] Шакьямуни, одаренные жизнью, были положены…» О греко-буддийских монахах того времени из цейлонского источника («Махамваса») известно, что они во время царя Менандра развили сильную прозелитическую деятельность; из Александрии Кавказской 30 000 греков – буддийских монахов (бхикку) – во главе с тхерой Махадхаммараккхитой прибыли на закладку «Великой Ступы» в Анурадхапутре (Цейлон, II в. до н. э.). На рельефе ступы в Санчи (II–I вв. до н. э.) изображены буддийские паломники в греческих повязках, одеждах и с двойными флейтами-авлами.

Но вот перед нами, пожалуй, главное свидетельство – и оно тем важнее, что происходит от самого Плутарха. Нам он известен, конечно, прежде всего как автор «Сравнительных жизнеописаний», однако он был весьма плодовитым писателем, занимавшимся и иными темами, причем довольно разнообразными. Среди его произведений, объединенных в гигантский цикл «Моралий» – их современное издание занимает 16 томов греческого текста с английским переводом, – есть «Принципы управления государством», где он пишет (821, 28) (пер. с англ. – Е.С.): «Первое и главнейшее, что присуще государственному деятелю, вот что: доверять тем, которые дозволили ему приступить к исполнению общественных дел; второе заключается в том, что добрая воля большинства является оружием защиты добрых от клеветников и злых, подобно тому “как мать отгоняет муж от видящего сладкие сны дитяти”, отражает зависть, а в деле власти уравнивает низкорожденных со знатными, бедных с богатыми, частных лиц со служащими; короче говоря, если ко всему этому прибавлены истина и честь, такая добрая воля [народа] – это сильный благоприятный ветер, влекущий человека к политической деятельности. Рассмотрим противоположности и поучимся на примерах. Италийцы изнасиловали жену и дочерей Дионисия (II, тирана Сиракуз, сделавшего им много зла. – Е.С.), убили их, затем сожгли и прах развеяли с лодки по морю. Но когда некий человек по имени Менандр, бывший хорошим царем бактрийцам, умер в [военном] лагере, города с положенным почтением отметили его похороны, но из почтения к его останкам за них произошло своего рода соревнование, которое с трудом завершилось [договоренностью] о том, что прах будет поделен поровну, и в каждом городе нам ним будет воздвигнут монумент».

Итак, в свидетельстве Плутарха нам важны две вещи: во-первых, Менандр умер как царь, во время боевого похода – возможно, против Зоила Гандхарского (попутно отметим архистранное предположение М.Д. Бухарина: «Умер Менандр внезапно в военном лагере; возможно, его убила собственная жена Агафоклея, которая после его смерти стала регентшей». С чего вдруг?! По принципу «ищи, кому выгодно»? Вряд ли это было выгодно Богоподобной, вынужденной вступить в смертельную схватку с Зоилом I, тем паче что Менандру наследовал, вероятнее всего, Фрасон, о чем – ниже). Но, во-вторых, то, что историк описывает как благочестивое соревнование городов (почему-то иногда указывают, что семи, хотя у Плутарха об этом не сказано) за останки Менандра, однозначно свидетельствует, что местные признали в нем святого, архата! Античная Греция практически не знала культа мощей, подобного позднее развившемуся в христианстве, – бывали случаи похищения и перезахоронения останков легендарных героев, например Тесея со Скироса в Афины в 478 г. до н. э., или перенос Птолемеем в Египет тела Александра Македонского, чтоб «привлечь» полису счастье и удачу, но «раздробление мощей», повторим, было чуждо грекам – но не буддизму! Читатель, знакомый с историей Будды, наверняка уже вспомнил аналогичную историю с его останками – см., например, 28 главу «Благо мира» поэмы Ашвагхоши: