Индия и греческий мир

Души прибыли в некое место, в котором были две расселины на земле и две – на небе, и бывшие там судьи отправляли в них души соответственно приговорам, которые они навешивали этим душам: праведным – на грудь, грешным – на спину (614). Исследователь, переводчик и комментатор тибетской «Книги мертвых» доктор У. Ивенс-Вентц видит в этом и последующем описаниях Платона полную аналогию в «Бардо Тхедол», где обрисовано «заседание» под председательством Владыки Смерти – Ямы, тяжба Доброго Духа (своего рода адвоката умершего) со Злым (скажем так, прокурором; оба они родились когда-то вместе с подсудимым и теперь ведут прения о его благих и злых делах, отмечая их количество, как в греческом Ареопаге, белыми и черными камушками), действа его подручных, демонов-мстителей, Бычьеголового Духа Смерти. Того, кто попытается солгать, говоря, что не совершил никаких проступков, Яма изобличит посредством Зеркала Кармы, и «тогда один из старших помощников Властелина Смерти накинет тебе на шею аркан и потащит; он отрубит тебе голову, вытащит твое сердце, вытянет твои внутренности, вылижет твой мозг, выпьет твою кровь, пожрет твою плоть и обглодает твои кости; но ты не сможешь умереть. Хотя твое тело будет расчленено на куски, оно оживет снова. Повторное расчленение причинит сильнейшую боль и мучения. Даже в то время, когда считают камешки, не страшись и не пугайся. Не лги и не бойся Владыки Смерти. Твое тело – это тело ментальное, и оно не способно умереть, даже если от него отделили голову и рассекли его на четыре части» – хотя и говорится, что все это – иллюзия («Бардо Тхедол», кн. 2: «Сидпа Бардо», ч. 1: «Мир после смерти», глава «Суд»). Тот же автор, рассуждая о божествах с головами животных, считает, что в тибетскую «Книгу мертвых» они проникли из местной добуддийской религии бон, имея, таким образом, весьма древний характер, и носят, как и их египетские аналоги, тотемистический характер; доныне в тибетских мистериях их изображают жрецы в соответствующих масках – и точно так же было и в Древнем Египте; считается, что эти божества или демоны – не более как олицетворения страстей человека, его склонностей и качеств, являемых на Суд. Но вернемся к Платону.

Получившие распределение души уходили вверх и вниз лишь по одной из двух расщелин, в то время как из двух других являлись иные души, вернувшиеся из долгого – тысячелетнего – странствования, и оживленно общались меж собой на некоем лугу («Государство», Х, 614–615; в «Федре» указан иной срок – 10 000 лет). Тысячелетний срок философ объясняет тем, что, исходя из срока человеческой жизни в сто лет, душа получает десятикратное воздаяние – благое или злое (там же, 615). Впрочем, для тех, чьи злодеяния превзошли всякую меру, в первую очередь – тиранов: уж кто-кто, а Платон весьма настрадался от сицилийских Дионисиев, Старшего (ок. 430–367 гг. до н. э., правил с 405 г.) и Младшего (397–337 гг. до н. э., правил в 367–356 и 347–344 гг.), пытаясь на практике воплотить свою теорию благого государственного управления, чтоб или правители стали философами, или философы – правителями, так что и результата никакого не достиг, и в рабство был продан, и вообще чуть не погиб), – закон «тысячелетнего воздаяния» не действует: только они собираются выйти из устья Ада, «но устье их не пускало и издавало рев, чуть только кто из этих злодеев, неисцелимых по своей порочности или недостаточно еще наказанных, делал попытку выйти. Рядом стояли наготове дикие люди, огненные на вид. Послушные этому реву, они схватили некоторых и увели, а Ардиея и других связали по рукам и ногам, накинули им петлю на шею, повалили наземь, содрали с них кожу и поволокли по бездорожью, по вонзающимся колючкам, причем всем встречным объясняли, за что такая казнь, и говорили, что сбросят этих преступников в Тартар» (615–616) – вспомните «Бардо Тхедол» или, если угодно, христианских чертей.