Индия. Моё первое пришествие полвека назад

Да… так мы и остались без средства передвижения, как сказали бы Ильф и Петров. Хотя, скорее, тот автомобиль стоило бы называть роскошью. С молодым индийским миллиардером у нашей семьи связано много замечательных историй и воспоминаний. Но память выдаёт сейчас уже только эпизоды, детали. Последовательность же их уже утратилась в недрах нейронов моего мозга. Помню, как моей старшей сестре Вену устроил грандиозное празднование шестнадцатилетия. В Индии для девочек это знаковая дата. Наступление совершеннолетия. Не уверен, что сейчас эти законы сохранились, но в те времена с этого возраста индианки выходили замуж, и это не противоречило законодательству. Кстати, в отличие от юношей, чьё совершеннолетие наступало в двадцать один год. Я пребывал в Индии безвылазно все четыре года отцовской командировки, в отличие от папы и мамы, которые отъезжали в Союз (как принято было говорить) на время отпуска. Делали они это попеременно, дабы не оставлять меня без присмотра, так как то представляло опасность, ребёнок я был весьма активный. В первые же дни нашего пребывания в на полуострове Индостан меня определили в посольский детский сад. По возрасту как раз подходил. В школу должен был идти на следующий год. Школа была начальная, в те времена это составляло четыре класса. Далее, если родителей оставляли на больший срок служить Родине на чужбине, ребёнка отправляли в СССР. К родне или в известный на весь мир интернат МИД СССР, что располагался в Пушкино под Москвой. Оттуда вышло множество известных людей, продолживших династии дипломатов и прочих загранработников. Так вот, что касается детского сада, его воспитанники плавно перетекали в школу, которая находилась на той же территории посольского городка, буквально в пятидесяти метрах. Есть поверье: как начнёшь какое-нибудь дело, так оно и будет продолжаться, пока его не закончишь. Моё пришествие в коллектив ознаменовалось, мягко говоря, неприятным инцидентом. И закончилось довольно быстро. Из садика меня выгнали в первый же день. С детства у меня было воспитано чувство, что мужчина — опора и защитник женского пола. А когда я появился в новом для себя коллективе, на моих глазах произошло кощунство. Мальчик нагло и без зазрения совести начал отнимать у девочки игрушку, да ещё ударил её по голове этой самой игрушкой, когда всё-таки сумел её отнять. Во мне взыграли мужские чувства и я, подойдя к ссорящейся паре, резким ударом решил охладить пыл хулигана. Как-то так совпало, что удар пришёлся мальчику в челюсть. Он потерял равновесие и, отступая назад, оказался возле ступенек, ведущих вниз из беседки, где всё это происходило. Ребёнок упал, заорал с испуга и стал биться в истерике. На шум прибежала воспитательница. Началась разборка. Но моё преступление было налицо, и все объяснения, что я защищал девочку, не прохиляли. Эх, сколько ещё всего предстояло испытать мне в жизни из-за женщин! Воспитательница поставила меня в угол. Беседка была шестигранной формы и угол был тупой, с хорошим обзором. Поэтому стоять мне было не скучно, пока вокруг шумели и выясняли детали произошедшего. А я, страдая, рассуждал о несправедливости этой жизни. Выяснилось, что мальчик с девочкой являлись братом и сестрой, а подобные разборки у них были как дело само собой разумеющееся. Однако ударенный мною брат затаил злобу и решил отомстить. Пока я стоял в условном углу, они с другом подошли и сказали, что ещё поговорят со мной при удобном случае. Случай не заставил себя долго ждать. Скоро краем глаза я заметил, что они подкрадываются ко мне сзади. Осведомлён — значит вооружён. Я сделал вид, что ничего не вижу и ковыряю ногой доски пола веранды. А когда мститель бросился на меня, я так удачно подсел, схватил его за руку, потом резко выпрямился. Эффект был потрясающий. Ребёнок полетел через меня. Заодно и через перила беседки. С довольно большой высоты навернулся спиной о землю и опять дико заорал. Я сам испугался и побежал оказывать ему первую помощь. Опять прибежала перепуганная воспитательница. Видя картину поверженного мальчика и меня, стоящего над ним, она… сами представляете, что себе вообразила. Родителям сказали, что они плохо меня воспитали. И что у них остаётся не так много времени до начала нового учебного года, чтобы провести со мной профилактическую работу. И так далее, и тому подобное. Из сада меня удалили. Зато репутацию среди сверстников я заработал авторитетную. Даже дети из старших классов, когда я всё-таки пошёл учиться, меня уважали и избегали ссориться. Уж больно эффектным получился бросок через себя. Как будто я и впрямь где-то занимался единоборствами и обладал техникой дзюдо. А с несчастными братом и сестрой мы в конце концов подружились и нормально общались долгие годы. Правда, впоследствии с девочкой произошёл ещё один инцидент с моим участием. Но то уже было позже, и мы стали старше на год. Как то на перемене она начала меня щекотать. А я всплеснул руками и попал ей по лицу, выбив два зуба. Слава Богу, они были молочными и сами должны были скоро выпасть. А вот с её многострадальным братом произошло всё гораздо хуже. На лето у нас в том же здании школы устраивали что-то вроде пионерского лагеря. Чтобы разгрузить занятых родителей. Классы освобождали от парт и заносили туда кровати, на которых у нас проходил так называемы тихий час. С утра мы плескались в бассейне, играли, рисовали и занимались обычной для пионерского лагеря фигнёй. Потом нас кормили обедом и заставляли после него спать. Кто бывал в подобных заведениях, помнят, как проходят тихие часы. Когда воспитательница ушла, мы, естественно, начали драться подушками. В шутку, как и положено. После моего удара мальчик не устоял на кровати и свалился с неё. Да так неудачно, что треснулся лицом о набалдашник на ножке. Кровать была индийская, деревянная. А для красоты в ногах были деревянные шары на небольшой спинке. Именно о такой шар он и шарахнулся. Глаз заплыл. Прибежала учительница, которая исполняла роль пионервожатой. Чуть не упала в обморок. Вызвали скорую. И отвезли пострадавшего в больницу. Рентген показал перелом надбровной дуги. Но доказать, что упал он после моего удара, не смогли. На этот раз я выкрутился. Однако родители на всякий случай забрали меня из лагеря… от греха… мало ли что. Так и повелось. Кстати, за десять лет у меня набежало ровно десять школ. Но не подумайте, меня не из всех выгоняли. Из некоторых я уходил сам, в том смысле, что родители вовремя забирали и переводили в другую школу. А с невезучей семьёй всё в конце концов стало замечательно. Бровь юноши заросла. Прошли годы, мои одноклассники стали взрослыми. Закончили МГИМО и работали в разных странах ответственными загранработнками. Я даже наблюдал брата несколько раз в свите президента, во время телевизионных трансляций встреч глав государств. И вспоминал: а ведь я тебе, засранцу, однажды чуть голову не проломил… но не со зла ведь…