Индийская тушь

В кавалькаде автомобилей наступает пауза. Слуга появляется с подносом с напитками, фруктами, коробкой сигарет, блюдами и салфетками.

А, первый перерыв. Вы курите? Нет? Я люблю сигареты. Скажите мне, когда с вас будет довольно автомобилей. В моих апартаментах есть вещица-другая, которые удостоились благосклонных комментариев от историков индийского искусства, даже возгласов восторга, если быть откровенным. Вы любите искусство, мисс Крю? Конечно, любите, вы ведь поэт. Я был бы рад показать их вам.

Флора. Я бы этого очень хотела.

Раджа. Вот как? Да, я вижу, вы настоящий охотник. Ателье моих предков произвело несколько работ, которые, по моему мнению, могут сравниться с лучшими мастерскими Раджастана.

Флора. Я хотела бы осмотреть все!

Раджа. Так и быть. Ну, может быть, не все. Некоторые из наиболее изощренных работ, к сожалению, считаются неприличными.

Флора. Считаются кем? Вами?

Раджа. О нет. В моей культуре эротическое искусство имеет долгую историю и наисерьезнейшую цель.

Флора (без гнева). Но только для мужчин, Ваше Высочество?

Раджа. Я разгневал вас. Я прошу прощения. Мне не следовало об этом упоминать.

Флора. Я очень рада, что вы об этом упомянули. В противном случае я никогда бы этого не увидела.

Раджа (уютно). О, моя милая мисс Крю, вы ставите меня в неуютное положение! Что я могу сказать?

Флора. А что вы обычно говорите, Ваше Высочество? Вот… еще автомобили… Решайте сами.

Еще один автомобиль с урчанием минует их.

(С удовольствием). «Сильвер гоуст». Боже мой, какой автомобиль!

Раджа. Не хотите ли фруктов, мисс Крю?

Флора. Да, наверное. Благодарю. (Выбирает абрикос с подноса, наполненного мандаринами, бананами, личи и прочим. Она кусает фрукт.) «Абрикос» – мое любимое слово.

Раджа. Мисс Крю, вы увидите все картины, которые пожелаете, но с условием, что вы позволите мне выбрать одну из них вам в подарок.

Флора. О… благодарю вас, Ваше Высочество, но если у нас будут условия, то боюсь, я не стану смотреть ни на какие картины.

Раджа. Здесь бывали английские леди: миссис Тьюк, миссис Стоукли-Смит, миссис Блейн… целая дюжина… Они приходили осмотреть мои пруды с лилиями, сад с цветами… Они пили со мной чай, и я предлагал им фрукты, но они приняли лишь тот фрукт, с которого легко удаляется кожица. Понимаете?

Флора. Да, понимаю. В таком случае я принимаю предложение.

При виде следующего автомобиля Флора задыхается и чуть ли не выпрыгивает из кресла.

Я знаю эту машину!

Раджа. Разумеется, знаете, мисс Крю!

Флора. Нет, я действительно ее знаю. Откуда она у вас?

Раджа. Гм… из автомобильного салона.

Флора. Вы не могли бы остановить ее на минуту?

Флора поднимается. Раджа подает знак автомобилю остановиться, и он встает на холостом ходу.

Раджа. Не хотите ли в нем проехаться?

Флора качает головой.

Флора. «Милая Нэлл, это был „бентли" Гаса! Я хочу сказать, что это был тот самый «бентли», в котором я разорвала нашу помолвку, когда ехала с Гасом на французские картины в «Хилз». На нем до сих пор номер, начинающийся с AB! Я чуть не расплакалась, не из-за машины, из-за Моди!» (Она идет к автомобилю и покидает сцену.)

Пайк. Огастус де Бушерон получил краткую известность в качестве миллионера-филантропа и покровителя искусств. Ф. К. встретила его – и приняла его предложение – третьего декабря тысяча девятьсот семнадцатого года. Причиной их встречи была первая выставка Модильяни в Париже. Вскоре Ф. К. стала моделью молодого художника. На выставке «Современное французское искусство» в лондонской галерее «Хилз и сын» на Тоттенхэм Корт Роуд в августе тысяча девятьсот девятнадцатого года Модильяни был одним из новых художников, выставлявшихся с более известными Матиссом [59], Пикассо [60] и Дереном [61]. Ф. К. прибыла в «Хилз» с де Бушероном, ожидая увидеть свой портрет, но, прежде чем они вышли из «бентли», она узнала, что ее жених откупил картину у художника и, по его победоносному признанию, отвез холст в отель «Риц» и сжег там в ванне. Последовал скандал, в ходе которого Ф. К. разорвала помолвку с де Бушероном и решила вновь стать моделью для Модильяни осенью того года. Но она опоздала и прибыла в Париж только утром двадцать третьего января, не зная, что Модильяни попал в госпиталь. На следующий вечер он умер от туберкулеза, не приходя в сознание, в возрасте тридцати пяти лет. Де Бушерон под своим настоящим именем – Перкинс Бутчер – отправился в тюрьму в тысяча девятьсот двадцать пятом году за выпуск фальшивых акций. Его конец неизвестен.