Индийская жена исследования, эссе

Санскритское слово пашни (тамильский вариант — паттини) известно с древности. Оно встречается еще в "Ригведе", где обозначает жену и вместе с тем корову (любопытная связка в системе ценностей ведических индийцев). Позже происходит уточнение смысла, и пашни называют верную, добродетельную супругу, чей образ был запечатлен в нормативных текстах типа "Законов Ману". Однако на юге Индии — притом что идеи, изложенные в этих текстах, пустили там глубокие корни — образ пашни оказался существенно иным. Ее культ, распространившийся в Тамилнаде и Керале, перешел затем на Шри-Ланку, где слился с некоторыми местными культами, и приобрел большую популярность в буддийской среде, в которой женское целомудрие опредё-ленным образом ассоциируется с чистотой и непорочностью учения Будды. В самой Индии в средние века образ Каннахи, сливаясь с некоторыми местными богинями, например с керальской Бхагавати, самостоятельное значение в большой мере утрачивает. И все же история Ковалана и Каннахи продолжает жить на юге: и в поэме Иланго, и во множестве фольклорных и полуфольклорных произведений — эпических и драматических. Кстати, в этих, можно сказать, народных версиях мифа божественная сущность Каннахи выражается гораздо резче, и, по существу, она изображается как богиня с самого начала сюжета: очень распространено представление о чудесном рождении Каннахи. Например, она рождается из дерева манго, оплодотворенного царем богов Индрой.

Гораздо интереснее, однако, еще одно обстоятельство. В поэтической истории Ковалана и Каннахи есть момент, противоречащий представлению о традиционных индуистских семейных ценностях, а именно: Каннахи бездетна Вместе с тем Ковалан за время развития событий становится отцом: от гетеры Мадави у него рождается дочь, Манимехалей.

Автор ’’Повести о браслете" не объясняет факт бездетности Каннахи и, более того, как бы его игнорирует, возможно понимая, что при избранной им квазиреалистической трактовке сюжета естественное объяснение данного факта совершенно неуместно. Фольклорные же версии, во всяком случае многие, прямо и решительно настаивают на нем — Каннахи бездетна по той простой причине, что брачных отношений между ней и Коваланом не существует. Сообщается, что либо Ковалан, живя с супругой, не касался ее физически, либо сразу же после церемонии бракосочетания оставил ее, подпав под очарование выступавшей на свадебном празднике Мадави. Таким образом, Каннахи предстает перед нами как жена-девственница.

Этот образ, парадоксальный и необычный, широко распространен в южноиндийском индуизме как раз в связи с упомянутыми местными богинями, которые в шиваитской интерпретации становятся ипостасями супруги Шивы. Особенно показателен в этом отношении уже упоминавшийся нами миф о Махишасурамардини, богине, убивающей демона Махишу. Это убийство ассоциируется в мифе и ритуалах с бракосочетанием богини и демона и с их супружеским соитием, после которого демон погибает, а богиня вновь становится девственной. Один из смыслов этого мифа заключается в признании девственности могучей и опасной силой, поскольку девственность, целомудрие ~ это сохранение запаса энергии в целости и сохранности, в то время как супружеские отношения и в особенности роды знаменуют собой ее громадную трату. Отсюда и происходит обожествление девственности в индуистской мифологии, что буквально зафиксировано в одном из имен богини — Ка-ньякумари ("Юная девственница"). Этим же объясняются и специфические особенности сюжета о Каннахи, построенного так, чтобы ничто не мешало и, напротив, все способствовало накоплению в ней могучей энергии.

В настоящее время Каннахи почитается в Тамилнаде не столько как объект религиозного культа, сколько как своего рода национальное культурное достояние тамилов, свидетельство чему — стоящая в Мадрасе на берегу океана статуя Каннахи и посвященный ей музей в небольшом селении, расположенном в дельте реки Кавери, где когда-то находился ее родной город Пухар.