Индийская жена исследования, эссе

Чем выше ставит радости плоти та или иная религия, чем одобрительнее относится к инстинкту "плодиться и размножаться", тем более жалким, как правило, оказывается в ней положение женщины. И наоборот, чем сильнее выражен аскетический идеал, тем больше шансов у слабого пола на религиозное признание. Индуизм и джайнизм — яркая тому иллюстрация. Идеал индусской женщины — это жена, т. е. персонаж, если можно так выразиться, прилагательный. Идеал женщины в джайнизме, точнее, в его численно преобладающем направлении — джайнизме шветамбаров — это монахиня, причем монахиня ученая, побеждающая в диспутах красноречивых противников и способная обратить в свою веру огромное число последователей. И идеал этот естественно вытекает из отношения джайнизма к супружеской жизни вообще

Джайнизм в принципе рассматривает как зло не только внебрачные связи, но и собственно брак, поскольку состоящий в браке не может достичь мокши. Добродетельной жизнью, восхождением по лестнице совершенствования (гунастхана) он может до определенной степени очистить свою душу, но только до шестой ступени, всего же их четырнадцать. Дальше путь открыт только монахам. И монахиням у ииветам-баров.

В одном из главных канонических джайнских текстов — "Сут-ракританге" детальным образом описывается мрачная картина бессмысленной, унизительной суеты, ожидающей вступившего в брак человека, и завершается эта картина словами: "Так происходит со многими, кто ради наслаждений готов низко опуститься; они становятся равными рабам, животным, слугам, они превращаются в ничто". В полном контрасте с индуизмом, где у каждого из богов есть жена, а то и не одна, ибо "без Шакти Шива — шава (труп)", где рождение сыновей — едва ли не главная цель жизни мирянина, джайнский наставник ачарья Гунабхадра в популярном и рекомендованном для изучения мирянами трактате "Атманушасана" утверждает: "Жена, к которой ты давно привязан, ^— дверь к миру страданий. Знай, что сыновья твои — враги тебе. Отринь все это, если ты стремишься к счастью". Примечательно, что уже на четвертой ступени гунастханы, еще до того, как человек принял соответствующие религиозные обеты, от него требуется осознание того, что ни жена, ни дети не принадлежат ему (нирведа). Нирведа ставится наравне с таким требованием этой ступени, как обретение полной веры в спасительность джайнских догм.

В отличие от индуистской мифологии, в мифологии джайнов нет ни намека на роль женской созидающей энергии, в нем вообще нет эротической или брачной символики, такой, как, например, в христианстве или суфизме при описании взаимоотношений души с Богом. Собственно, ее и не может быть, ибо нет Бога, с которым можно соединиться, которою можно любить, есть только мириады потенциально божественных индивидуальных душ — джиб. По достижении освобождения эти души не связывают с миром никакие чувства. Он существует сам по себе, они — сами по себе.

Главная ценность в женщине ^— не способность быть матерью или источником наслаждений, а живая душа, джива. Впрочем, как и в мужчине, как и в моските, как и в искре костра, потому что в любой субстанции, по представлениям джайнизма, есть жаждущая освобождения джива, и все они равны в своем праве на жизнь и свободу. Принуждение кого-либо к чему-либо есть химса, насилие, тяжелейший грех, глубоко запутывающий человека в тенетах кармы — особого рода тончайшей материи.

Скандалы и столкновения в больших джайнских семьях происходят куда реже, чем в индусских. Мир и спокойствие в доме ценится необычайно высоко. Поэтому два основных нарушающих его греха — сварливость (клеша) и приверженность к клевете (абхьякхъяна) квалифицируются джайнами как настолько тяжелые, что могут погубить не только семьи, но и целые города. Считается, что и тому и другому в наибольшей степени подвержены свекрови. Имеется даже джайнская пословица, утверждающая, что свекровь бранит невестку за скверную стряпню не потому, что та и впрямь плоха, а потому, что вкус ее портит клеша самой свекрови.

Иллюстрацией того, что сама природа готова вступиться за оклеветанную невестку, является история из классического джайнского сочинения "Жизнь шестнадцати праведных женщин". Некая свекровь обвинила невестку в нарушении супружеской верности. Бедная девушка клялась в своей невиновности, но ничего не могла доказать. Вдруг ворота города, где они жили, захлопнулись, и никакой силой их нельзя было отворить. Призванный на помощь астролог объявил, что ворота покорятся только женщине настолько целомудренной, что сможет донести воду из колодца в сите и опрыскать ею упрямые ворота. Естественно, невестка тут же воспользовалась возможностью доказать свою честность. Клеветница же, оказавшаяся источником беды, была с позором изгнана из города.