Индийский мечтатель

Загремел засов, дверь распахнулась. В камеру вошли Канаи и Нанда. Патрик отскочил к стене… Канаи, вошедший первым, очутился посередине. Патрик изо всей силы ударил сипая кулаком в плечо, тот отлетел назад и попал в железные объятия Нанда.

Потребовалось не много времени и усилий, чтобы уложить Канаи, ошалевшего от неожиданности, на койку, заткнуть ему рот, переодеть в арестантское платье, крепко связать заранее приготовленной веревкой.

Удостоверившись в том, что пленник не в состоянии ни пошевелиться, ни кричать, они повернули его на бок и прикрыли одеялом. Патрик быстро надел снятый с Канаи мундир, взял его ружье. Оба вышли из камеры, заперев ее на замок.

Банким стоял у выходной двери; он даже не взглянул на Патрика, словно ничего не произошло.

— Рано начал! — Нанда укоризненно покачал головой.

— Как — рано? — удивился Патрик.

— На час раньше.

Вот оно что! Значит, он ошибся и насчитал одиннадцать ударов вместо десяти… Обидно, чорт возьми! Придется ждать целый час. Мало ли что может случиться за это время…

Нанда стал на пост у камеры, а Патрик улегся на лежанку в каморке.

Время шло медленно…

Раздался стук во входную дверь. Что это? Неужели патруль?.. Такие проверки бывали очень редко — раз в месяц, не больше, — и обычно производились в более ранние часы. Английские офицеры предпочитали по ночам развлекаться дружескими попойками, игрой в карты или, в худшем случае, просто спать. Какому же ретивому служаке взбрело на ум шататься в такую пору?

Банким отпер дверь. Офицер, сопровождаемый солдатом — оба англичане, — прошел по коридору. Патрик, затаив дыхание, лежал ничком. Нанда отдал рапорт, сообщив, что один из часовых внезапно заболел.

— Где он? — осведомился офицер.

— Лег на мое место. Если сахиб желает посмотреть…

— Не нужно! — отмахнулся офицер. Как большинство европейцев, он пуще всего боялся заразиться какой-нибудь из ужасных азиатских болезней. — Скоро смена, отправишь его в лазарет.

— Слушаю, сахиб!

Офицер заглянул в глазок камеры: видимо, ничто не вызвало подозрений.

Англичане направились к выходу. Тяжелая дверь захлопнулась, наступила тишина. Патрика трясло, словно в жестокой лихорадке.

Наконец снова раздался стук у входа, и в тот же миг послышался удар башенных часов. Явилась смена. Нанда и Банким сдали посты. Зайдя в каморку, Нанда накинул на голову Патрику одеяло и, взяв его под руку, повел к выходу.

— Что с ним? — с любопытством спросил новый часовой, стоявший в конце коридора.

— Разве я ваид? — проворчал Нанда. — Трясется, скулит… Возись с ним среди ночи!

Все трое спустились по витой лестнице во внутренний двор. Шел сильный дождь. Они миновали несколько постов; никто из часовых не задержал их. У проходной будки при главных воротах стоял караул из трех человек под командой унтер-офицера — англичанина. Пропуская сменившихся, он спросил, указывая на Патрика:

— Это солдат или старая баба?

Тот ничего не ответил, трясясь всем телом и стуча зубами.

— Он болен, сахиб! — объяснил за него Нанда.

— Больным не место в крепости! — проворчал сержант. — Проваливайте отсюда поскорее!

Крепостная территория осталась позади. Они продолжали идти под дождем по пустынным ночным улицам. Миновав порт и рыбачью пристань, еще долго брели вдоль берега.

Наконец они увидели группу людей. Это были Лебедев, Сону и Гопей Подар.

VI Первое представление

Афиши пестрели повсюду: на заборах, на стенах казенных учреждений и частных лавок, в гавани.

^{С разрешения достопочтенного}

_{ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА}

НОВЫЙ ТЕАТР м-ра ЛЕБЕДЕВА

на улице ДОМТОЛЛА,

декорированный в бенгальском стиле,

открывается в пятницу 27 ноября 1795 года

пьесой под названием

П Р И Т В О Р С Т В О

Роли будут исполнены актерами обоего пола.

Представление откроется вокальной и инструмен-

тальной музыкой под названием

И Н Д И Й С К А Я  С Е Р Е Н А Д А,

исполняемой на излюбленных бенгальцами

инструментах,

к которым присоединены и европейские.

Слова достославного поэта

ШРИ БХАРАТ ЧАНДРА РАЙ.

ЦЕНЫ:

Ложи и партер — 8 сикка-рупий

          ^{Галерея — 4}    »        »

_{Билеты продаются в кассе театра. Начало ровно в 8 часов вечера.}

Люди останавливались, дивились. Никогда еще в Калькутте не видели ничего подобного.

Английская пьеса, представляемая на бенгали! Туземная музыка и европейские инструменты! Что за нелепая затея!.. Однако любопытно, нужно посмотреть.

Так рассуждали многие из англичан: офицеры, чиновники, коммерсанты. И, в предвидении столь необычайного — можно сказать, сенсационного зрелища, супруги и дочери этих джентльменов заказывали модные туалеты, а в клубе, в садах и парках, в салонах местных «львиц» только и было разговору, что об этом русском чудаке.

Находились, однако, люди, которые относились к новому театру серьезно. Начинание Лебедева заинтересовало судью Джона Хайда, востоковеда Кольбрука, советника Шоу и других.

Среди индийской части населения мнения были тоже различны. Передовые люди, единомышленники Голукнат Даса, горячо сочувствовали новому начинанию.