Индийский ноктюрн

Воспетое шефом «Мандови» великолепие отеля грешило одним: «Оберой» был более чем великолепен. Это белое полукруглое здание в точности повторяло изгиб пляжа, на котором стояло, защищенное с севера высоким мысом, а с юга – скалистым рифом. Главный зал представлял собой открытое помещение, продолжавшееся на террасе, от которой его отделяла только стойка бара – им можно было пользоваться с обеих сторон. На террасе к ужину были сервированы столы со свечами и букетами цветов. Рояль, скрытый темнотой в невидимом месте, наигрывал под сурдинку западную музыку. Если вдуматься, все это сделано для туризма высокого класса, но в ту минуту меня это не раздражало. Первые посетители уже занимали свои места за столиками на террасе. Я попросил официанта зарезервировать нам угловой столик в хорошем месте и, главное, в тени, а потом предложил еще по аперитиву.

– Только безалкогольный, – сказала девушка. И продолжила шутливым тоном: – Мне кажется, вы слишком гоните лошадей. Что дает вам основания думать, что я приму ваше приглашение на ужин?

– Честно говоря, я не собирался вас приглашать, – признался я откровенно, – я почти на мели, каждый оплатит по собственному счету. Просто поедим за одним столом, оба мы одинокие, а так составим компанию, по-моему, это логично.

Она ничего не сказала и ограничилась фруктовым соком, который нам принес официант.

– И потом неверно, что мы незнакомы, – продолжал я, – мы познакомились сегодня утром.

– Мы даже не представились друг другу, – возразила она.

– Этот пробел легко восполнить, – сказал я, – меня зовут Ру.

– Меня Кристина, – сказала она и следом добавила: – Это же не итальянское имя, правда?

– Какая разница?

– Действительно, никакой, – согласилась она. Потом вздохнула: – Перед вашим ухаживанием вряд ли устоишь.

Я сказал, что вовсе не собираюсь за ней ухаживать, что я исходил из спортивной концепции ужина с приятельской беседой и на равных. Что-то вроде этого, в общем. Она посмотрела на меня с умоляюще деланым видом и своим шутливым тоном сказала:

– О нет, заклинаю вас, поухаживайте за мной, говорите мне любезности и другие волшебные слова, мне это страшно необходимо. – Я спросил, откуда она приехала. Она посмотрела на море и сказала: – Из Калькутты. Ненадолго задержалась в Пондичерри, делала материал о моих соотечественниках, которые обитают там до сих пор, но месяц работала в Калькутте.

– Что хорошего вы там делали?

– Снимала позор.

– Что это значит?

– Нищету, – сказала она, – деградацию, ужас, называйте как хотите.

– Для чего вы это делали?

– Это моя профессия, – сказала она, – мне за это платят. – Сделала жест, возможно, означавший, что она смирилась с доставшейся ей профессией, и спросила: – Вы когда-нибудь бывали в Калькутте?

Я отрицательно покачал головой в ответ.

– И не надо, – сказала Кристина, – это была бы большая ошибка.

– А мне-то казалось, что такой человек, как вы, считает, что в жизни нужно повидать как можно больше.

Официант подал знак, что наш столик накрыт, и проводил нас на террасу. Место было прекрасное, как я и просил – в углу, у кустов, окружавших террасу, и поодаль от всех. Я попросил у Кристины разрешения сесть слева от нее, чтобы лучше видеть другие столики. Официант был предупредительным и сдержанным, как и все официанты «Обероя». Что мы предпочитаем – индийскую кухню или барбекю? Он не собирался никоим образом настаивать, но сегодня рыбаки из Калангуте завезли свежих лангустов, целые корзины стоят в глубине террасы, там, где виднеется повар в белом колпаке, он их тут же жарит на гриле. Мы согласились с его рекомендацией, и я пробежался взглядом по террасе, столикам и лицам, ужинавшим за ними. Свет был пригашен, на каждом столе горели свечи, но при известном усилии лица были различимы.

– Я вам рассказала о своей профессии, – сказала Кристина, – а вы, позвольте спросить, чем занимаетесь? Если не хотите, можете не говорить.

– Ну, предположим, я пишу книгу, к примеру.

– Какую книгу?

– Книгу.

– Роман? – спросила Кристина с хитринкой в глазах.

– Что-то в этом роде.

– Выходит, вы писатель, – заключила она с известной логикой.

– Ну что вы, – сказал я, – я только пробую, а в действительности ищу дохлых мышей.

– Что вы сказали?!

– Я пошутил, – сказал я. – Роюсь в архивах, ищу старинные хроники, вещи, поглощенные временем. Это моя профессия, я называю ее «дохлой мышью».

Кристина посмотрела на меня снисходительно, может быть даже с разочарованием. Официант не заставил себя ждать, принес и поставил на стол плошки с соусами. Спросил, будем ли мы заказывать вино, и мы согласно кивнули. Лангусты прибыли с пылу с жару, с подкопченными панцирями и мякотью, обильно сдобренной маслом. Соусы были настолько острыми, что капля разжигала во рту пожар, но послевкусие было неповторимое – изысканные и необычные ароматы и вкусы. Мы аккуратно сдобрили своих лангустов соусом и подняли бокалы. Кристина сказала, что чувствует себя уже навеселе, я, наверное, тоже, хотя, по правде сказать, не отдавал себе в этом отчета.