Индивид и космос в философии Возрождения

Понятно, что «множество мудрых», как гласит Писание, – «спасение миру»[420], ибо они знают причины всех вещей, чтó существует и вследствие чего существует; им известны величина, порядок, число и место каждой; более того, только они умеют как следует распорядиться всем. Наподобие божественного Ума, они охватывают все вещи, располагая их соответственно достоинству и в естественных для них местах; каждую они доводят до ее цели. Без них в мире воцарится непостоянство и несправедливость, и одному уделено будет больше, другому – меньше. Во всем мире не будет правды, если отсутствует его зеркало. Именно Человек, особенно Мудрец, является естественным зеркалом Вселенной, тот, чей ум открывает, что все вещи, в мире сущие, произведены, дабы обнаружиться, быть познанными и заблистать. Подобно тому, как субстанции вещей пребывают в мире, так же и их умопостигаемые отблески, огоньки, идеи и истинные понятия живут в Человеке. Мир, будучи всем, не знает, однако, и не ведает ничего. В свою очередь, Человек, будучи ничтожно малым и почти ничем, знает, однако же, и ведает все. И оказывается, что сколь велик тот субстанцией, столь же велик этот знанием. Тот есть местопребывание всех субстанций, этот – всех разумных оснований (rationum omnium). Тот есть подобие, этот – истина.

Мир все являет; Человек все судит, исследует, наблюдает. Мир есть все как объект (obiectum omni-um), заключающий в себе всякую истину; Человек же есть зеркало всего, охватывающее и представляющее (objiciens) себе самому всякий образ. Человек, наконец, есть сияние, знание, свет и Душа мира; мир же есть как бы само тело Человека. И то и другое есть максимум и минимум: мир есть максимум в отношении субстанции, в отношении знания – минимум, тогда как Человек обладает огромнейшим знанием и ничтожной субстанцией. Одно содержится в другом, одно способно к восприятию другого; ибо субстанция Человека пребывает в мире, знание же мира – в Человеке.

Мир есть субстанциальный мир; Человек есть рациональный мир. Насколько в мире разграничены субстанции и разнятся вещи, настолько же и Человеке различаются разумные основания. И в том и в другом есть все, все во всем и ничто в каждом. Человек лишен субстанции, мир так же точно лишен разума и представления. И то и другое полно и пусто одновременно. Скуден Человек вещами, богат разумными основаниями; мир же изобилен вещами и не имеет разумных оснований.

Рис. 7.

Глава XX. О том, что есть два умопостигаемых мира

Из этого следует, что умопостигаемый мир двояк: один субстанциальный, другой рациональный; один в наднебесье, другой в поднебесье; один в естестве и Бытии вещей, другой в Разуме и уме человеческом. Поскольку выше неба расположены блаженные сущности и первопринципы мира, как-то: прообразы, архетипы и абстрактные формы, действительно умопостигаемые и совершенно недоступные чувственному восприятию – их область именуется первым, естественным и подлинным умопостигаемым миром.

Затем, поскольку в поднебесье всякая Сущность чувственно воспринимаема, Бог предусмотрел для чувственно воспринимаемого мира умопостигаемую область в человеческом уме. В нем ведь потаены всякий умозрительный блеск вещей и всякая духовная эманация; в нем, как на истинном перепутье чувственно воспринимаемого мира, веют и дуют со всех сторон земные ветры; в нем, наконец, из земных испарений и воскурений сгущается и образуется разумное и светоносное облако (caligo) Мудрости: окропленный ее влагой, дождем и росой, ум человеческий, не уступающий теперь уже миру, обретает силу умопостигаемого содержания всех вещей и при этом, не будучи запечатлен никакими образами, простирается до другой умопостигаемой области. Итак, если умопостигаемых мира два, то [всего] будет три мира: два умопостигаемых и один чувственно воспринимаемый. Ибо все, что в наднебесье, является истинным и первым умопостигаемым миром; все, что в поднебесье, исключая Человека, является чувственно воспринимаемым миром. Человек же является вторым умопостигаемым миром: разумным, производным, плодовитым. И не только умопостигаемым миром является Человек, но также и чувственно воспринимаемым миром.

Ведь Человек, как я говорил в книге «О мышлении»[421], душой и телом есть все, поскольку тело человеческое есть завершение (finis) всей материи, наивысшее и намного более прекрасное, сравнительно со всеми другими, материальное создание природы. Итак, Человек есть и тот и другой мир: умопостигаемый по причине души, чувственно воспринимаемый по причине тела; а также он есть скрепа, связующее звено, узел и спайка двух миров.