Индустриализация

Борис Петрович Боголюбов – математик и горняк, выпускник матфака СПбГУ и Питерского горного – действительно был лучшим знатоком геологической структуры горы Магнитной.

Ведь первую большую геологоразведку здесь он провел еще летом 1926 года, а за три последующих лета облазил месторождение сверху донизу.

И – да, добыча руды на Магнитной открытым способом это его идея и их с Завенягиным воплощение. Не случайно в истории Борис Петрович Боголюбов остался в качестве основателя советской научной школы разработки руд цветных металлов открытым способом.

И разговор с Серго был – не без того.

Вот только когда Завенягин принимал дела на Магнитке и начинал прикидывать, как бы ему поднять добычу, бывший главный инженер горнорудного управления Магнитки Борис Боголюбов уже порядка полугода сидел в камере и давал показания следователям НКВД. Те очень хотели получить ответ на вопрос – где и когда он был завербован во время недавней годовой поездки по рудодобывающим предприятиям США, Германии и Швеции.

Доказательств, конечно, никаких не осталось, но ходили упорные слухи, что именно Завенягин, уяснив, что адекватной замены Боголюбову подобрать невозможно, через Серго добился его оправдания и освобождения. Вскоре выпущенный «рударь» уже покинул Магнитогорск и лихорадочно собирал вещи в областной столице – уволенной и выселенной из служебной квартиры жене пришлось уехать к маме в Свердловск. Боголюбов с семьей собирался в Москву, куда его давно уже сманивал Институт цветных металлов и золота, обещая кафедру и сравнительно спокойную жизнь. И вдруг приходит почтальон и вручает правительственную телеграмму: «Будете москве заходите надо поговорить уважением орджоникидзе».

В общем, вскоре семейство Боголюбовых вновь распаковывало вещи в Магнитогорске – директор комбината Завенягин, пока не решится вопрос с жильем, поселил их у себя…

Можно долго рассказывать, как они наводили порядок с добычей руды – а там были традиционные для первых пятилеток «веселые истории в журнале «Ералаш». Чего стоил один только факт, что за семь месяцев отсидки Боголюбова креативные менеджеры ММК успели протянуть железнодорожную ветку от забоев к обогатительным фабрикам прямо по рудному массиву горы Ежовой, наглухо перекрыв тем самым доступ к огромным запасам сырья. Пришлось снимать рельсы и разбирать шпалы.

Но я лучше сразу перейду к итогам. Годовой план по добыче и отгрузке руды 1933 года был все-таки выполнен. Впервые за все время работы комбината.

В следующем, 1934-м, году Борис Петрович Боголюбов был награжден орденом Трудового Красного Знамени. А Завенягин за решение рудной проблемы получил свой первый орден Ленина, 966-й по общесоюзному счету.

Как резюмировал сам Авраамий Павлович:

«Несколько месяцев упорного труда привели к тому, что и наш завод, и Кузнецк стали получать руду в достаточном количестве. Достигнув в 1936 году производительности в 5,5 миллиона тонн готовой руды, наш рудник выдвинулся в число величайших в Европе. Он превосходил и первоклассные американским предприятия. Мы стали давать больше руды, чем 300 рудников Урала до революции. 20 процентов всей железной руды, добываемой в СССР, давал Магнитогорский рудник.

В свои лучшие годы железорудная промышленность европейских стран характеризовалась такими цифрами: Германия — 4,7 миллиона тонн, Англия— 4,2 миллиона, Швеция — 8,6 миллиона тонн. На фоне этих показателей фактическая производительность нашего рудника была особенно внушительна».

Достижения Завенягина на посту директора Магнитки общеизвестны: перевыполнение производственной программы 1934 года, ввод и освоение мощностей, обеспечивших законченный металлургический цикл комбината. А именно: запущены десять мартеновских печей, шесть прокатных станов, дробильная фабрика, освоена проектная мощность доменной печи № 4, снята проблема обеспечения рудным сырьем.

Но сам Завенягин, как ни странно, о производственных достижениях пишет немного. Зато охотно говорит о другом:

«Когда мы бросили лозунг — «Превратим Магнитку в цветущий сад!», кое-кто посмеивался, считал это дело фантастичным, «маниловщиной».

А я взял и разбил около своего дома садик—посадил яблони, вишни, развел цветы... У директора, увы, не много времени на садоводство, и все-таки я добивался своего.

Считал также необходимым выделить 30 тысяч рублей для ТРАМа—театра рабочей молодежи, 20 тысяч рублей на издание журнала «За Магнитострой литературы». «Убивал время» на встречи с местными литераторами, артистами, участниками художественной самодеятельности.

Считал и считаю, что «не хлебом единым жив человек». Старая истина, а ее забывают. Даже поговаривали:

— На строительстве напряженнейшее положение. Страна ждет металла Магнитки, а начальник Магнитостроя утонул в мелочах, в «бытовке», возится с поэтами, писателями...