Иней и серебро

Идеально замаскированная ловчая яма каким-то образом не поглотила Нейл и махайрода сразу, в начале короткой схватки. Теперь это упущение было исправлено… Внизу ждали заострённые деревянные колья, и один из них распорол Нейл левое бедро. Эльфийка едва не потеряла сознание от боли, будучи, к тому же, частично придавлена массой туши умирающего зверя. Невероятным усилием, удесятерённым страхом, болью и яростью, она смогла спихнуть с себя тяжеленное тело махайрода и отползти к стене ямы.

Нейл начало знобить, и в этой судорожной тряске она едва не откусила себе язык — так стучали зубы. Даже в кромешной тьме упавшей на лес осенней ночи она смогла осмотреть рану на бедре и поняла — деревянный кол сделал то, что оказалось не под силу хищному зверю. С такой раной не выбраться из ямы без помощи, а помощи ждать не приходится. Если бы Коротышка сбежал, то направился бы прямиком домой, в храмовый Хендж, а уж там-то поняли бы, что осёдланный конь вернулся без всадницы неспроста.

Но Коротышка мёртв. А к утру будет мертва и его хозяйка.

Но это не значит, что нужно перестать бороться за жизнь — хотя бы за последние часы.

Продолжая стучать зубами, Нейл кое-как вытащила кинжал из шеи чудовища, распорола им свой плащ, который не успела скинуть во время короткой схватки, полосой ткани перетянула бедро так, чтобы остановить кровь. Крови уже потеряно немало. Что ещё?.. А больше ничего. Только свернуться в клубок в надежде сохранить остатки тепла, и призвать на помощь Великую Ллос, которая по каким-то причинам оставила свою жрицу, позволив той погибать жалкой смертью на дне ловчей ямы.

— Мать Ллос! В чём я провинилась перед тобой?!

Шелест ветра прокатился по кустарнику. Был ли шорох ответом Паучьей Королевы, Нейл уже не разбирала. Она мучительно захотела спать, и даже не задалась вопросом — кто выкопал тут яму для охоты на древнего зверя.

* * *

Боль отступала, её место занимал холод, сковывающий мышцы мелкой дрожью. Потеря крови, зябкая осенняя ночь, само стремительно убывающее время — эти союзники смерти сейчас работали против Нейл. Сейчас на их стороне было также безразличие эльфийки в предчувствии необратимого финала. Всё. Тело сдалось, вслед за ним сдавал позиции и разум, осознавший тщетность в борьбе за жизнь на дне ямы.

Нейл попыталась хотя бы сесть удобнее, но ослабевшая плоть не слушалась её. Оставалось только одно — смежить веки и уснуть навсегда. Сквозь этот уютный сон, в котором уже не было ни боли, ни холода, прорывался треск огня и чьи-тo голоса, как будто боги Тёмного Селдарина собрались, чтобы встретить новую душу, переступавшую в холодную осеннюю ночь предел неведомого. Прим. авт.: Селдарином принято называть эльфийский Пантеон божеств. Естественно, у Тёмных эльфов он свой. В первых двух книгах цикла «Эльфийские Αлмазы» используется именно название: Пантеон. Здесь автор принял решение применить классическую версию, поскольку речь идёт о древних временах эльфийской цивилизации.

Странно, почему голоса только мужские?.. А где же сама Мать Ллос, перед кем склонит свою голову юная жрица?..

— Смотри, кто здесь!..

— Неужели живая?

— Я бы спросил иное: неужели это она убила махайрода?

— Я спущусь, друзья, посветите-ка.

Земля в яме дрогнула, но не было сил разлепить веки и посмотреть, кто же из богов дроу оказался рядом, желая поближе познакомиться с Нейл, урождённой Киларден.

— Мой лорд, Тёмная могла притвориться! Девка-дроу хуже махайрода.

Мой лорд? Лорд в Маске? Неужто Ваэрон, бог воров и обмана, сын Ллос?

— Притвориться? — С оттенком презрения бросило божество. — В луже собственной кровищи? Вот как она справилась, смотрите… Игла в глазу у твари. Несомненно, яд.

Странно, какой голос у Ваэрона… Не такой низкий, как у мужчин-дроу…

— Эй, Тёмная!

Жёсткие сильные пальцы взяли за подбородок. Яркий источник света пытался пробиться сквозь сомкнутые веки, но напрасно: у леди Киларден уже не было сил их поднять, а уж тем более — сопротивляться бесцеремонному жесту бога. Ничего, вот как он узнает, что перед ним — жрица самой Паучьей Королевы, сразу проникнется почтением…

Ощутимый шлепок по щеке, от почтения очень далёкий.

— Эй, Тёмная! Не спи, я сказал! Не смей спать!

Не дождавшись реакции, божество сказало не слишком довольным тоном:

— Не думаю, что она выкарабкается. Можем вообще не довезти до заимки. Но не бросать же здесь!

А потом тело стало лёгким, как пух, и воспарило вверх, и поплыло по воздуху… Как странно и интересно умирать, оказывается! Нейл даже в голову не пришло, что причина полёта — пока что не смерть, а две мужские руки, подхватившие искалечеңную и истекающую кровью находку, будто сухую травинку.

* * *