Инферно

– Я понимаю ваше состояние, – произнес он. – Не сомневаюсь, что не помнить произошедших событий крайне неприятно, но с медицинской точки зрения… – Он взглянул на Сиенну, ища в ней поддержку, потом продолжил: – Я настоятельно рекомендую не тратить вашу энергию, стараясь вспомнить какие-то детали. При амнезии гораздо лучше оставить забытым то, что забыто.

– Лучше?! – переспросил Лэнгдон, чувствуя, как им овладевает ярость. – Да ни черта подобного! Мне нужны ответы! Ваша организация привезла меня в Италию, где в меня стреляли и где я потерял несколько дней жизни! Я хочу знать, как это случилось!

– Роберт, – вмешалась Сиенна. Она говорила тихим голосом, явно пытаясь его успокоить. – Доктор Феррис прав. Если на вас сразу обрушится поток новой информации, то это совершенно точно не пойдет вам на пользу. Подумайте об обрывках воспоминаний, которые сохранились в вашей памяти. Женщина с серебристыми волосами, «ищите и обрящете», извивающиеся тела в «Карте ада» – все эти картины смешались в вашей голове в неконтролируемые воспоминания, которые сделали вас почти недееспособным. Если доктор Феррис начнет рассказывать о событиях последних нескольких дней, он почти наверняка вызовет другие воспоминания, и галлюцинации могут снова вернуться. Ретроградная амнезия – серьезное заболевание. Вызов неуместных воспоминаний может быть чрезвычайно разрушительным для психики.

Об этом Лэнгдон не подумал.

– Вы наверняка ощущаете растерянность, – добавил Феррис, – но в настоящий момент, чтобы двигаться дальше, нам нужна ваша здоровая психика. Нам очень важно понять, какое послание несет эта маска.

Сиенна кивнула.

Врачи, похоже, сошлись во мнении, отметил про себя Лэнгдон.

Он помолчал, стараясь обрести ясность мысли. Это очень странное чувство – встретить абсолютно чужого человека и потом узнать, что вы знаете друг друга уже несколько дней. И все же его не покидало ощущение чего-то смутно знакомого в глазах Ферриса.

– Профессор, – примирительно заговорил Феррис, – я вижу, вы не уверены, что можете мне доверять, и, учитывая, через что вам пришлось пройти, в этом нет ничего удивительного. Легкая паранойя и недоверие – весьма распространенный побочный эффект амнезии.

С этим трудно не согласиться, подумал Лэнгдон, учитывая, что я не доверяю и собственному рассудку.

– Раз уж речь зашла о паранойе, – шутливо произнесла Сиенна, намереваясь разрядить обстановку, – Роберт подумал, что ваша сыпь – это симптом черной чумы.

Феррис округлил глаза и громко расхохотался.

– Эта сыпь? Поверьте, профессор, будь у меня чума, я бы не стал ее лечить антигистаминным препаратом, который продается без рецепта.

Он вытащил из кармана полупустой маленький тюбик и бросил его Лэнгдону. Действительно, в нем была снимающая зуд противоаллергическая мазь.

– Прошу меня извинить, – сказал Лэнгдон, чувствуя неловкость. – Трудный день.

– Пустяки, – отозвался Феррис.

Лэнгдон отвернулся к окну и стал смотреть на проплывающий мимо сельский пейзаж – его приглушенные краски сливались в мирный и успокаивающий нервы коллаж. Теперь, когда равнины спускались к предгорьям Апеннин, виноградники и фермы встречались все реже. Вскоре поезд минует извилистый горный перевал, а затем снова помчится на восток к Адриатическому морю.

Я направляюсь в Венецию, подумал он. Искать чуму.

От этого странного дня у него было ощущение, будто он двигается по местности, имеющей лишь смутные очертания без каких-либо деталей. Как сон. Только после кошмара люди обычно просыпаются… а Лэнгдону казалось, что он, наоборот, проваливается в него все глубже.

– Мыслями не поделитесь? – шепотом спросила Сиенна.

Лэнгдон отвел взгляд от окна и устало улыбнулся.

– Я все надеюсь проснуться дома и узнать, что это лишь дурной сон.

Сиенна склонила голову с притворной скромностью.

– А проснувшись, не огорчитесь, что меня нет на самом деле?

Лэнгдон невольно улыбнулся.

– Вообще-то немного огорчусь.

Она похлопала его по колену.

– Хватит грезить наяву, профессор, принимайтесь за работу.

Лэнгдон неохотно перевел взгляд на морщинистое лицо Данте Алигьери, которое смотрело на него со стола невидящим взглядом. Осторожно взяв маску в руки, он перевернул ее и остановил взгляд на первой строчке, написанной на обратной стороне:

Кто умудрится постичь умом…

Лэнгдон сомневался, что был сейчас способен что-то постичь умом.

Но заставил себя приняться за работу.

А за двести миль от мчавшегося поезда «Мендаций» стоял на якоре в Адриатическом море. Координатор Лоренс Ноултон услышал, как в его кабинку негромко постучали, и нажал кнопку, чтобы сделать стеклянные перегородки прозрачными. За ними показалась невысокая загорелая мужская фигура.

Ректор.

Он казался мрачным.

Не говоря ни слова, Ректор вошел, запер за собой дверь и нажал на кнопку, снова сделав стекло матовым. От него пахло спиртным.

– Видео, которое оставил нам Зобрист, – произнес он.

– Да, сэр?

– Я хочу его посмотреть. Прямо сейчас.

Глава 63