Инферно

Лэнгдон бывал во Дворце дожей много раз и знал, насколько колоссальным по размерам был этот комплекс, включавший и огромный музей, и настоящий лабиринт помещений для разных ведомств, и жилые покои, и дворики, и тюрьму – настолько большую, что она занимала несколько строений.

– Может, вы и правы, – заключил Лэнгдон, – но поиски во дворце вслепую займут несколько дней. Предлагаю поступить так, как говорится в стихотворении. Направиться сначала в собор Святого Марка, отыскать там гробницу или статую коварного дожа, а затем преклонить колена.

– А потом? – спросила Сиенна.

– А потом, – со вздохом ответил Лэнгдон, – молиться всем святым, что мы услышим звук падающих капель… и они нас куда-нибудь приведут.

В наступившей тишине Лэнгдон представил себе взволнованное лицо Элизабет Сински, которая являлась ему в галлюцинациях и взывала с другого берега реки. Время на исходе. Ищите и обрящете! Интересно, где она сейчас… и все ли с ней в порядке. Люди в черной форме уже наверняка выяснили, что Лэнгдон и Сиенна снова ускользнули. Сколько им потребуется времени, чтобы выйти на наш след?

Опустив взгляд на текст, Лэнгдон почувствовал, как на него накатилась волна усталости. Он прочитал последние строфы, и вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль. Он даже не был уверен, стоит ли ею делиться. Лагуна, которая вовек не отражает звезд. Может, она и не имела отношения к их поискам, но он решил ее озвучить.

– Есть еще один момент, о котором я хотел бы сказать.

Сиенна оторвала взгляд от экрана телефона.

– Три части «Божественной Комедии» Данте Алигьери – «Ад», «Чистилище» и «Рай». Все они заканчиваются одним и тем же словом.

На лице Сиенны отобразилось удивление.

– И каким же? – спросил Феррис.

– Тем же, что и это стихотворение – «звезды». – Лэнгдон поднял маску и показал на самый центр спирали с текстом.

Воды лагуны, которые вовек не отражают звезд.

– Мало того, – продолжал он, – в заключительной части «Ада» Данте слышит звук струящейся воды, идет на него и по расселине выбирается из ада.

Феррис даже побледнел.

– Господи Иисусе!

В это мгновение в купе с шумом ворвался порыв воздуха – это «Фреччардженто» влетел в горный тоннель.

В темноте Лэнгдон закрыл глаза и постарался расслабиться. Может, Зобрист и был безумцем, подумал он, но Данте он знал превосходно.

Глава 64

У Лоренса Ноултона словно камень с души свалился.

Ректор передумал и решил посмотреть ролик Зобриста.

Он метнулся за красной флешкой и вставил ее в компьютер, чтобы прокрутить видео еще раз. Это странное девятиминутное послание Зобриста лишило координатора покоя, и он был рад, что его увидит еще одна пара глаз.

Теперь ответственность уже не будет лежать на мне.

Ноултон включил воспроизведение, от волнения стараясь не дышать.

Экран монитора потемнел, и кабинет наполнили звуки капающей воды. Камера начала перемещаться сквозь красноватую дымку подземной пещеры, и, хотя Ректор не шевелился, Ноултон почувствовал, как тот напрягся и занервничал.

Камера сначала остановилась, а потом стала опускаться к поверхности лагуны и, погрузившись под воду на несколько футов, замерла перед блестящей титановой табличкой, прикрепленной ко дну.

СЕГОДНЯ В ЭТОМ МЕСТЕ

МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА

Ректор чуть заметно подался вперед.

– Завтра, – прошептал он, не сводя глаз с даты. – А нам известно, где находится «это место»?

Ноултон покачал головой.

Камера переместилась влево, и теперь на экране появился погруженный под воду пластиковый мешок со студенистой желтовато-коричневой жидкостью.

– Что за черт?! – Ректор придвинул кресло и не сводил взгляда с раздувающегося пузыря, похожего на воздушный шар, привязанный ко дну.

В кабинете повисла напряженная тишина, а фильм продолжался своим чередом. Вскоре экран снова погас, затем на нем возникла зловещая фигура с длинным птичьим клювом вместо носа, и послышался таинственный голос.

Я – Призрак…

Загнанный под землю, я вынужден обращаться к миру из ее глубин, из мрачной пещеры с кроваво-красными водами, которые вовек не отражают звезд.

Но здесь мой рай… идеальное чрево для моего хрупкого плода.

Инферно.

Ректор поднял взгляд:

– Инферно?

Ноултон пожал плечами.

– Как я и говорил, внушает беспокойство.

Ректор снова перевел взгляд на экран.

Несколько минут фигура с птичьим клювом говорила о бедствиях, необходимости сократить население, своей славной роли в будущем, о битве с невежественными душами, которые пытались его остановить, и немногих адептах, осознавших, что спасти планету можно только радикальными действиями.

Ноултон все утро задавался вопросом, на чьей стороне в этой битве выступал Консорциум.

А голос тем временем продолжал:

Я создал шедевр спасения, но наградой за мои усилия стали не литавры и лавровый венок… а угрозы смерти.