Инферно

Хозяин судна достал маленькую флешку и вставил ее в одно из электронных устройств в углу комнаты. Огромный жидкокристаллический экран ожил, а верхний свет стал тускнеть и постепенно погас.

В наступившей напряженной тишине послышался плеск воды. Сначала Лэнгдон решил, что это шум волн, бьющихся о борт яхты, но затем понял, что он раздается из колонок на мониторе. Медленно появилась картинка – влажная стена пещеры, освещенная зловещим красноватым светом.

– Этот ролик снял Бертран Зобрист, – пояснил Ректор. – И просил меня завтра сделать его достоянием общественности.

Лэнгдон молча смотрел на экран с эксцентричным любительским фильмом… какая-то пещера с подернутым рябью озером… в его воды погружается камера… останавливается у мозаичного дна, кое-где покрытого илом… над ним табличка с надписью: «СЕГОДНЯ В ЭТОМ МЕСТЕ МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА».

На табличке подпись: БЕРТРАН ЗОБРИСТ.

Дата – завтрашний день.

Боже милостивый! В полумраке Лэнгдон повернулся к Сински, но та сидела, устремив взгляд в пол. Судя по всему, она уже видела этот ролик раньше, и не могла заставить себя смотреть на экран.

Камера сдвинулась влево, и ошарашенный Лэнгдон увидел на экране раздувающийся под водой пузырь из прозрачного пластика, наполненный студенистой желтовато-коричневой жидкостью. Пузырь был прикреплен ко дну и не мог всплыть на поверхность.

Что за черт?! Лэнгдон не сводил взгляда с парящей в толще воды пластиковой емкости. Тягучая жидкость, наполнявшая ее, казалось, медленно кружится… будто собирается с силами.

Сообразив, что находится внутри, Лэнгдон замер, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Чума Зобриста!

– Остановите воспроизведение! – раздался в темноте голос Сински.

Изображение застыло: привязанный пластиковый мешок в толще воды походил на парящее в воздухе герметичное облако.

– Думаю, вы догадались, что находится внутри, – продолжала она. – Вопрос в том, сколько это будет оставаться в пакете. – Она подошла к экрану и показала на маленькую маркировку на пластиковой емкости. – Это указывает на материал, из которого сделан мешок. Видите, что тут написано?

Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Лэнгдон прищурился и разобрал надпись, которая оказалась товарным знаком: Solublon®.

– Эта фирма – ведущий мировой производитель пластика, который растворяется в воде, – пояснила Сински.

У Лэнгдона перехватило дыхание.

– Вы хотите сказать, что пакет… растворяется?!

Сински мрачно кивнула.

– Мы связались с этой компанией, и нам сообщили, что они производят десятки вариаций пластика, со скоростью растворения от десяти минут до десяти недель, в зависимости от потребностей заказчика. Эта скорость зависит от состава воды и ее температуры, но у нас нет сомнений, что Зобрист все это учел. – Она помолчала. – Мы считаем, что этот мешок растворится…

– Завтра, – закончил за нее Ректор. – Зобрист обвел на моем календаре завтрашний день. И тот же день указан на табличке.

Лэнгдон молча сидел в темноте, не в силах вымолвить ни слова.

– Покажите ему остальное, – попросила Сински.

Изображение на экране вновь ожило, и теперь объектив камеры уже смотрел на светившуюся водную гладь и погруженную в сумрак пещеру. Лэнгдон не сомневался, что в стихотворении говорилось именно об этом месте. Воды лагуны, которые вовек не отражают звезд.

Эта картина невольно вызывала ассоциации с Дантовым адом… по пещерам преисподней струились воды реки Коцит.

Где бы ни находилась эта лагуна, ее воды обступали покрытые мхом стены, которые – Лэнгдон почти не сомневался – имели искусственное происхождение. Не сомневался он и в том, что камера не случайно показывала лишь маленький участок обширного пространства, на что указывали неясные вертикальные тени на стене. Тени были широкие, ровные и одинаково отстоявшие друг от друга.

Да это же колонны! – догадался он. Потолок пещеры держался на колоннах. А это озеро не в пещере, а в просторном зале.

Затем проследует в затопленный дворец…

Но не успел Лэнгдон сказать и слова, как его внимание привлекала новая тень на стене… на этот раз человеческой фигуры с длинным клювом вместо носа.

Господи Боже!

Тень заговорила в зловещем стихотворном ритме – ее слова звучали глухо и разносились над водой.

Я – ваш Спаситель. Я – Призрак.

Следующие несколько минут Лэнгдон смотрел самый страшный фильм в своей жизни. Не вызывало сомнения, что в бредовых рассуждениях безумного гения, которые Бертран Зобрист излагал от лица врачевателя чумы, имелись многочисленные ссылки на Дантов ад и содержалось четкое послание: безудержный рост населения планеты поставил под угрозу само выживание человечества.

С экрана звучало:

Бездействие равносильно приглашению в Дантов ад… где не протолкнуться от погрязших в грехе душ, которых настигла беспощадная кара голодом, муками и страданиями.

Вот почему я решился на отчаянный шаг. Кого-то он повергнет в ужас, но спасение имеет свою цену.