Инферно

Сердце у Лэнгдона бешено застучало. Он знал, что Медуза не просто чудовище, взгляд которого обращал все живое в камень, но и весьма видная представительница греческого пантеона подземных существ… особой их категории, известной как хтонические монстры.

Затем проследует в затопленный дворец,
Где в темноте хтонический таится зверь…

Она указывает направление, догадался Лэнгдон и бегом бросился по мостку. Брюдер едва поспевал за ним. Профессор мчался в темноте, следуя указателям со стрелками, направлявшими его к Медузе. Наконец он добрался до тупика с маленькой смотровой площадкой у самого основания правой стены водохранилища.

Картина, открывшаяся перед ним, поражала воображение. Из воды выступала огромная, выточенная из мрамора голова Медузы с извивавшимися на месте волос змеями. Впечатление от жуткого зрелища усиливалось тем, что голова была перевернута и располагалась шеей вверх.

Перевернута с ног на голову, как проклятые грешники, подумал Лэнгдон, вспомнив «Карту ада» Боттичелли и размещенных вниз головой в Злопазухах грешников.

Подскочил запыхавшийся Брюдер и озадаченно уставился на изваяние перевернутой головы горгоны Медузы.

Лэнгдон подозревал, что это изваяние, послужившее опорой одной из колонн, было скорее всего грабительски вывезено, чтобы использоваться в качестве дешевого строительного материала. А перевернутое положение головы, без сомнения, объяснялось суеверным представлением, что это лишит ее демонической силы. И все же он не мог остановить шквал нахлынувших на него ассоциаций.

«Ад» Данте. Финал. Центр Земли. Там сила тяжести меняет направление. Там верх становится низом.

От предчувствия по коже у Лэнгдона побежали мурашки, и он, прищурившись, вгляделся в красноватую дымку, окружавшую изваяние. Большая часть волос-змей Медузы была погружена в воду, но ее глаза находились выше поверхности подземного водоема и смотрели влево.

Лэнгдон со страхом перегнулся через перила и проследил за взглядом статуи, который был направлен на показавшийся ему знакомым угол затопленного дворца.

Через мгновение он его узнал.

То самое место.

«Нулевая отметка» Зобриста.

Глава 92

Осторожно проскользнув под перилами, агент Брюдер тихо опустился в воду, которая оказалась ему по грудь. От холодной воды мышцы непроизвольно напряглись. Пол водохранилища оказался скользким, но позволял передвигаться достаточно уверенно. Немного постояв, чтобы освоиться, Брюдер подождал, пока круги на поверхности водоема успокоятся.

На какое-то время он даже задержал дыхание. Двигайся медленно, говорил он себе. Не создавай волнения.

На мостке наверху Лэнгдон, держась за перила, настороженно смотрел по сторонам.

– Все тихо, – прошептал он. – Поблизости никого.

Брюдер повернулся и посмотрел на огромную перевернутую голову Медузы, ярко освещенную красным прожектором. Вблизи она казалась еще больше.

– Двигайтесь в ту сторону, куда смотрит Медуза, – прошептал Лэнгдон. – У Зобриста была слабость к символизму и театральности… Не удивлюсь, если он поместил свое творение на одной линии с ее смертоносным взглядом.

Великие умы мыслят одинаково. Брюдер был рад, что американский профессор настоял на своем и спустился с ним в подземелье. Благодаря его опыту и чутью они практически сразу добрались до этого удаленного уголка водохранилища.

Под звуки доносившейся издалека «Данте-симфонии» Брюдер вытащил маленький водонепроницаемый фонарик, погрузил его в воду и включил. Прорезав толщу воды, яркий галогеновый луч осветил дно водоема перед агентом.

Не спеши, Брюдер, снова напомнил он себе. Не дай тебе бог что-нибудь задеть.

Не говоря ни слова, он осторожно двинулся вперед и медленно, как миноискателем, водил фонариком по сторонам, стараясь не поднимать волнения.

Продолжая держаться за перила, Лэнгдон с тревогой чувствовал, что дышать становится все труднее. Во влажном и спертом воздухе водохранилища кислорода явно не хватало. Наблюдая, как Брюдер медленно продвигается вперед, профессор говорил себе, что все обязательно будет хорошо.

Мы успели вовремя.

Пластик не успел раствориться полностью.

Команда Брюдера его изолирует.

И все же ему никак не удавалось успокоиться. Всю жизнь он страдал от клаустрофобии и знал, что само нахождение в подземелье заставит его нервничать. Над нами нависли тысячи тонн земли… которые держались на древних и уже вряд ли надежных колоннах.

Заставив себя не думать об этом, Лэнгдон снова огляделся, проверяя, не привлекли ли они ненужного внимания.

Все тихо.