Инферно: Марионетки

Ненависть, тщательно скрывающая страх. Для Паучихи не являлось секретом то, что с ней планировали сделать Лорды Инферно после того, как станут править в этом мире, превращая его в очередной доминион для своего Архидемона. Не смерть даже, а «вынос мусора», как выразились, прямо и чётко, две из трёх основных фракций инфернальных владык. Стоило ли удивляться, что ненависть — и без замаскированного страха — Ллос постаралась как сама, так и через своих посланниц-йолкол, передать Матронам всех без исключения Домов. Другое дело, что занятые многовековой Игрой Домов для продвижения своего Дома вверх по сложной иерархической лестнице Дроуленда, многие Матроны лишь на словах выражали ненависть к демонам. А так… Выгодно ненавидеть — ненависть будет ох какая яркая и показательная. Выгодно демонов не замечать? Слова то останутся, но на деле… А если окажется необходимым вступить в ситуативный союз? И на этот случай у Матрон, их семей и советниц/советников имелись очень веские оправдания перед паукообразной богиней. По мнению их самих и других Домов веские, ведь не прими Ллос их в большей части случаев и…

Тогда случилось бы действительно опасное для собственно Паучихи. Рухнула бы сама опора той Игры Домов, благодаря которой ей удавалось «разделять и властвовать» не только над обычными Домами, но и над входящими в первую сотню, полусотню, а особенно десяток. Да и Верховный Дом, остававшийся на вершине властной пирамиды уже третий десяток лет, он бы си-ильно так задумался. О многом, по-разному, но вряд ли эти мысли понравились бы как самой Ллос, так и её прислужникам, уродливым как внешне, так и духовно, под стать самой Матери-Паучихе.

Проще говоря, Матроны творили, что хотели, только бы власть собственно Ллос оставалась нерушимой. Широчайшие возможности в одних направлениях за счёт почти полного отсутствия выбора в других.

Бастиде подобное сильно претило. И вместе с тем она видела нечто искажённое, извращённое, но подобие того, как была устроена жизнь в её родном Инферно. Архидемон ведь тоже даровал порождениям Инферно и тем, кто добровольно стал его частью, огромные возможности, почти ничем не ограничивая. Но то, о чём она читала, что видела, что осознавала сейчас вокруг себя… Нет, жить в ТАКОМ она категорически не желала. Зато старалась понять, как именно работает тот сложнейший и скрытый от посторонних глаз механизм Подземья, о котором говорил не только пославший её сюда Хельги, но и авторы многочисленных трактатов о природе дроу и особенностях выстроенного ими общества.

Как прошла дорога из Теней Иннсмаута в это место? Быстро, но не буднично. По тропам Подземья летать, конечно, можно, но требуются особенные навыки. Пускай она и не являлась совсем новичком под землёй. Пускай крылья у суккуб не есть главное средство для полёта, они скорее помогают основе — магической левитации — но всё равно, сравниться с жрицами Домов дроу, сидящих на своих дисках серебристого металла, носящихся с огромной скоростью и, казалось бы, полностью отвергающих инерцию…. Такому учатся долгие и долгие годы. Вдобавок диски — это исключительно для жриц Паучихи, никто другой не имеет права ими воспользоваться. Исключение, конечно, чисто формальное — этот товар появлялся на рынках, пусть и за серьёзные деньги — но она то была официальной посланницей, а значит требовалось вести себя так, как подобает отправленной с серьёзным поручением.

Потому и для неё, и для четвёрки сопровождения — исключительно ездовые ящеры, способные нестись что по каменному полу, что по стенам и даже потолку. Ей и мучителю ещё ничего, демоны и не к такому привыкшие. Оборотень по своей звериной природе имел устойчивый вестибулярный аппарат. А вот принявшим Бездну приходилось тяжко, пришлось облегчать нелёгкое положение чарами и алхимией, дабы не выглядеть совсем уж бледно и не чувствовать себя словно прошедшим через пищеварительный тракт дракона и после не то выблеванным, не то высранным за ненадобностью.

Уставшие ящеры сменялись другими и так до тех пор, пока они не добрались до цели — домена, в котором находилась Хиннэр, Матрона Дома Тайр. Именно с ней Бастида должна была поговорить.