Infernum. Последняя заря (СИ)

И они спрашивают меня, за что я ненавижу смертных. От них воняет, смрад их похоти, алчности и корысти разносится по земле и отравляет все вокруг. Они пропитаны мерзостью. Их сердца окутаны скверной. Как сегодня — это гнездо чревоугодия. Но он понял — не знаю как, — он догадался, кто она. Что странно, не только я ее ищу? Но ему недостаточно было награды за находку, эта гнусная тварь, этот похотливый и горделивый червяк пытался овладеть ею. Мерзость смертных. Да и она хороша, наивная, безропотная, глупый агнец, решивший, будто остальные излучают такой же свет. Ах, дитя, ты так юна, поэтому твоя вера еще теплится в твоей невинной душе. Но скоро и ты поймешь, что в этом смертном мире нет места доброте и справедливости. Вы осквернили понятие свободы, отдав ее на растерзание своему тщедушию. Вы забыли, чем пахнет милосердие и сострадание, заглушив их вонью чревоугодия и гордыни. Вы уничтожили любовь, принеся ее в жертву сладострастию и прелюбодеянию. Вы утратили мир. Вы заменили душу телом. И ты, дитя, скоро сама все это ощутишь. Именно поэтому я не смог смотреть, как это животное, хотя в них и то больше чести, собиралось осквернить твой сосуд и разбить твою душу.

Нет, дитя. Это мой удел, мое призвание — показать тебе, каков мир на самом деле. Отец отправил тебя, как и меня, на эту землю в наказание. Иначе как назвать то, под что он тебя подписал. Поверь, твоя вера в Него ложна, как и Его любовь к тебе. Это не любовь. Ты не спасение. Ты наказание. Он создал спасителя. Я создам губителя. Но не бойся. Я за руку приведу тебя, единственную неоскверненную душу, к алтарю падения. Моя судьба — привести этот мир к его очищающему концу. И ты мне в этом поможешь. А я помогу тебе. Да будет так.

[1] В Заравате у девушек совершеннолетие наступает в 14 лет, у мальчиков — в 12.

[2] Смотри, куда несешься, девушка!

[3] Ненормальная, что ли?

[4] Смотри на разруху, кто будет платить?

[5] Иди сюда, девушка, иди сюда!

[6] Ты еще кто? Пошел вон, урод!

Глава 2. Пробуждение (ранее 3 и 4)

— Ида? — далекий голос вытягивал из плена пустоты. — Дитя, ты слышишь меня?

Сознание постепенно возвращалось к ней, но прежде чем морок, окутавший разум, окончательно покинул ее, а серая пелена спала с глаз, пред затуманенным взором успели вспыхнуть и в ту же секунду погаснуть два огненных глаза. Сильно же она приложилась головой, раз мерещится такое. «Меньше надо читать этих сказок, а то не ровен час, начнется путаница между сном и явью». Она не помнит ни яркой вспышки, ни головокружения, ни ощущения стороннего наблюдателя. Она видела своими глазами, не чужими и не со стороны — она сама видела, как у незнакомца вспыхнули красные огоньки. Нет, точно рассудок помутнел от удара. И тут она вспомнила все, что предшествовало падению. Как бы ни хотелось забыть эти минуты страха, ей некуда было деться. Липкий ужас снова сковал ее, и легкая дрожь прошла по телу.