Infernum. Последняя заря (СИ)

Ида тщетно пыталась вырваться из его охапки, кричала, визжала, но он ее будто не слышал. Никто не слышал. Все были заняты торговлей и весельем ярмарки. Да и если б услышали, пришли бы на помощь? Мало кто вмешивался в дела влиятельных людей, тем более ради незнакомой девочки. Знакомых лиц не было, хотя Ида не была уверена, что и они бы пришли на помощь. Ишас бы пришел. «Но он не пришел, хоть и должен был быть рядом» — проскользнула предательская мысль, отчего стало гораздо больнее дышать, нежели от крепкой хватки незнакомца. Но следом за этой появилась новая, остро пронзившая до дрожи все тело. Ида наконец поняла, чем придется платить. Это осознание лишило ее всякой силы сопротивления, она обмякла от своей беспомощности, а страх сковал все мышцы. Отец был прав. Она ничего не сможет сделать. Где-то на задворках памяти эхом пролетело: «покорись…ссссс».

Он втащил ее в палатке и толкнул на уложенные на полу подушки. Они смягчили падение, но тем не менее она ударилась сильно локтем. Ида обессиленно лежала, лишь сумев поджать к себе колени. Беззвучно катились слезы и мысли о безысходности сжимали горло. Нет, она должна встать. Она может ударить его — как учил Ишас — подсечь ногой, когда будет подходить, и сбежать. Лучше умереть, сопротивляясь, нежели то, что ее ждет. Не убоится она боли и восстанет. Но за спиной нависшего над ней мужчины ветром чуть подернуло створку палатки. Или то был не ветер? Показалось, в палатке стало темнее, а воздух — плотнее. Ида ощутила холод.

— Смертный, оставь дитя! — вдруг раздался голос, и мурашки пробежали от этого низкого тембра. Мужчина резко обернулся, но Ида не смогла рассмотреть того, кто говорил. Широкая спина торговца заслоняла обзор. Голос незнакомца отдавал темнотой. Вокруг словно пропали все звуки, лишь эхо бездны вторило за ним. Поэтому первая мысль, что Ишас все-таки пришел ее спасти, испарилась, не успев сформироваться.

— Пой аси? Никаси ту пари, тихмар[6]! — видимо, торговец ничего не почувствовал, потому что сделал шаг вперед и сжал руки в кулаки. Иде показалось, вокруг запахло тухлыми яйцами. Она попыталась незаметно привстать, оглядываясь по сторонам в поисках чего-то, чем сможет защититься.

— Как негостеприимно. Ну что ж. Отдай ее! Она не твоя!

Торговец что-то протараторил на своем языке, указывая то на нее, то на выход, но Иде было неважно. Потому что в палатке поднялся ветер, мужчина попятился, будто чего-то испугался — может, у незнакомца было оружие. Ида встала, нащупав трость, но раздавшийся голос заставил ее замереть от страха.

— У нас нет времени, прошу, уйди с дороги, — он сделал акцент на слове прошу, будто непривычно ему было, горько произносить, — потом я тебя заставлю.

Незнакомец развернулся к Иде, схватил ее за руку, перехватив трость, которой она собиралась его ударить, и швырнул Иду на землю к ногам незнакомца, выбив из нее последний дух. Разум затуманился от удара и сознание постепенно стало покидать ее. Последнее, что она увидела, как ее спаситель — спаситель ли — наклонился над ней и сверкнул глазами. Если бы не ее состояние, Ида бы решила, что увидела красный огонь в его зрачках. Но ей померещилось. Она бредила.

Она провалилась во тьму.

***