Infernum. Последняя заря (СИ)

— Эй, ты чего? — слабо улыбнулся Ишас и сделал шаг навстречу. Ида не пошевелилась, лишь продолжала смотреть на него. — Ида, я же, эй, я не хотел тебя обидеть! — О Создатель, это что, слезы в глазах?

Он подошел к ней вплотную и не отрывая взгляда, смахнул одинокую слезинку, скатившуюся по щеке.

— Ты же знаешь, я бы никогда тебя не обидел! Я же не серьезно, думал, мы как раньше — я подтруниваю тебя, ты злишься, а потом…

— Иш, мы не дети и… — она запнулась, не договорив то, что ее беспокоило.

— Ну и что, что не дети. Ты не перестаешь быть моим другом. Эй, почему ты плачешь? Это ты угрожала перестать со мной разговаривать! Так что а-а-а-а, это я должен, а-а-а-а, рыдать, — Ишас артистично сделал вид, будто плачет, размахивая руками и тряся головой. — Ты меня уда-а-арила, мне бо-о-ольно!

— Ты невыносим! — Ида толкнула его в плечо, но голос стал теплее и на лице появилась легкая улыбка. Хотя что-то после слов Ишаса больно кольнуло в груди.

— Я неподражаем! — заиграл бровями Ишас.

— Ну началось, ты как самодовольный кот, который не устает себя облизывать! Попахивает гордыней. Так нельзя…

— О, все, — быстро прервал ее Ишас, закатывая глаза, — мы идем на ярмарку, так что будь добра отложи проповеди на вечер, я хочу забыться и повеселиться. Встретимся на представлении? — оглядываясь и с легким волнением произнес Ишас, когда они дошли до перекрестка, с которого одна из дорог спускалась к подножию горы. Ей показалось или он куда-то торопился?

— Ты меня бросаешь? — она растерялась, так как предполагала, что они с Ишасом проведут этот день вместе. — Не-ет, ты не можешь, не прошло и минуты, а ты уже сбегаешь?

— Хм, да, у меня… это… мне надо, — бормотал Ишас, переминаясь с ноги на ногу, вероятно, заранее не продумав историю своей отлучки, — в общем, мне надо, ты ж спустишься сама? А там можешь пока найти девочек и погулять с ними по шатрам, посмотреть бусы или что вы там любите? Там, говорят, столько каменьев привезли, глаза разбегутся, — и не дождавшись ответа, он развернулся и поспешил скрыться в противоположном от ярмарки направлении, будто боялся передумать.

— Предатель! — прошептала Ида, вышло так тихо, что он не услышал. Незнакомое ощущение возникло в груди, ноющее и давящее, будто какой-то ком. Внезапно по щеке снова покатилась слеза.

Ида смахнула предательскую каплю и попыталась не принимать близко к сердцу то, что сделал Ишас. Ну, мало ли куда ему надо. Может, Йофас попросил найти какие-то инструменты для кузницы, хотя куда им еще — в их маленькой лачуге шагу ступить негде. А может, Ишас уже стесняется с ней появляться в людных местах, в их возрасте дружить с девушкой не принято, того глядишь парни засмеют. «Что, в куклы играете?» Хотя они с Ишасом ровесники и давно перешагнули порог совершеннолетия! Но все удивлялись, хоть и не подавали виду и не задавали вопросов, что они оба в таком возрасте и еще не завели собственные семьи. Поэтому и косились последние годы, если видели их вместе. Странные у них представления о дружбе. Но постепенно все привыкли — так Иде казалось. Но возможно, Ишасу было некомфортно? Или у него кто-то появился, и поэтому он не хотел смущать их обеих?

Тут она вспомнила его слова. «Ты мой друг» — сказал он ей, но почему-то это признание осело горечью на губах. Друг. Так и есть.

Смирившись с одиночеством, Ида пошла в сторону полей, где раскинулись разноцветные шатры. Спустившись по петляющей дороге, она остановилась. Картина, раскрывшаяся перед ней, ошеломляла. Она никогда не видела столько огней. Как же красиво тут будет ночью, когда начнется представление. А пока по всему полю раскинулись шатры и прилавки, за которыми торговцы зычно зазывали покупателей и на ломаном зараватском расхваливали свой товар.

Одни предлагали сладости, полки ломились от количества конфет и пирожных, шоколадных фигурок разных размеров, стеклянных горшочков с разными сортами меда — от белого до золотисто-коричневого. Вторые не давали пройти, пока не попробуешь сочный экзотический фрукт, от сладости которого слипались пальцы и губы, все такое яркое, сочное, необычное — не оторвать глаз от обилия цветов, будто эти фрукты и ягоды выращены в сказочной стране, о которой ей читали в детстве. Мимо третьих невозможно было пройти и не остановиться: ароматы специй и приправ пленяли, будто торговец был жрецом в азкаретском Атешга, обученным темной огненной магии, и специально сотворил приворотную смесь.