Инфлеймс. Огненный хайп

Инфлеймс. Огненный хайп

Посвящается Виктору Кибенку.

Часть 1. Вступление

Сквозь сон я слышу топот и истеричный и жуткий для моих детских ушей крик. Всегда был уверен, что узнаю голос отца в любой ситуации. Но не узнал. Когда он накинул на меня покрывало, я подумал, что меня похищают. Я начал пинаться, пытался кусаться, но ничего не помогало. Меня очень быстро пытались вытащить из дома.

В следующий момент я стою на ногах в метрах двадцати от дома, меня обнимает мать, а отец бежит обратно за сестрой в уже вовсю горящий дом. Майский подмосковный ветер, разгоняя пламя до критической жадности, забирает последнюю надежду на возвращение отца.

Я вырываюсь из объятий матери и бегу за отцом. Подбегаю к двери, хватаюсь за ручку и вижу, как языки пламени охватывают ее со всех сторон. Мне становится жарко, и я понимаю, что уже не смогу помочь папе. Я разворачиваюсь и пытаюсь бежать обратно к маме, но не получается. Шаги размазываются, меня будто сдавило пространство, а жар становится уже невыносимым, и я начинаю кричать от боли, что есть сил.

Этот сон я видел почти каждую ночь. Кричал на всю квартиру, вскакивал, вытирал пот со лба, выпивал полстакана воды и обратно ложился спать как ни в чем не бывало, зная, что в эту ночь он больше не придет. И на том спасибо.

Этот сон основан на реальных событиях, так сказать. За исключением одного момента. Я четко помню, как бежал за отцом и даже добежал до двери, но мама говорит, что я стоял как оцепеневший, схватив ее за бедро, а она прижала меня к себе так сильно, что я не смог бы вырваться при всем желании.

Проблемы с психикой начались уже через несколько недель после пожара. А может, и после похорон отца. Не известно, повлиял бы на меня пожар как самое сильное эмоциональное потрясение, если бы папа остался жив. Но как только прошел шок и я осознал, что это все со мной и в реальной жизни, меня посетил этот кошмар.

Первый месяц мама не обращала внимания и просто спрашивала по утрам, выспался ли я, но вскоре все же решила что-то предпринять.

Мама решила сводить меня к психологу, и это быстро дало положительный результат.

Психолог говорила, что это мои фантазии приукрашивают реальность, чтобы я не ощущал вины, которой нет на самом деле.

Первое время я винил в смерти отца свою сестру Женю, которую он хотел спасти, но не нашел в доме. Она ушла гулять, когда родители легли спать, и, конечно, не стала отпрашиваться, знала, что ее не отпустят.

Психолог объяснила, почему сестра не виновата. Я это и так понимал, и вы понимайте, но винить поджигателей это просто, а винить отца за то, что не принял угрозы всерьез и поплатился за это, тоже странно.

Мать рассматривать не будем в принципе. Остаюсь я. Ну и вот, чтобы не винить себя, мой мозг во сне фантазирует, как я пытался вбежать в дом, но не смог. 12-летнего мальчика такой расклад вполне устроил.

С этим психолог, конечно, справилась. Не прошло и полгода, как я смирился со смертью отца. Сны стали мучить реже, не чаще пары раз в месяц, но, отпустив отца, я еще и отпустил самых близких, оставшихся со мной рядом людей. Вернемся к пожару, точнее, к его причине.

Когда нам стали поступать первые угрозы, никто сперва не воспринимал их всерьез.

В начале двухтысячных отец с лучшим другом открыли небольшой ювелирный магазин. Вскоре это превратилось в сеть, а бизнес стал не только большим источником дохода, но и таким же источником проблем.

Его лучший друг решил наконец-то жениться. Я даже помню эту свадьбу. Помню, как отец произносил тост. Что очень рад серьезному решению лучшего друга и пожелал им побольше детей.

Но отношения его молодой жены с нашей семьей не заладились сразу. Сначала они стали редко общаться с нами, а потом мы узнали, что эта молодая чета открыла втайне от отца свои ювелирные салоны под общей маркой.

Когда это всплыло, друг предложил выкупить долю отца за смешную для этого бизнеса сумму. Отец отказался. Тут-то и начались угрозы.

Я помню, как отец сидел на кухне после очередного телефонного разговора и смотрел в пол. Мама, нависая над ним, говорила: – Он же твой друг, ничего он не сделает. Вы с ним столько лет дружите, а ее он сколько знает? Совсем ничего. Наиграется, поймет, что малолетку в таких делах нельзя слушать.

Я не знаю, как надо было поступить с бизнесом в той ситуации, но что нельзя было игнорировать угрозы, в этом уверен и по сей день.

Поджигателей не нашли, но по заявлению мамы дело на упыря завели. Он переписал все на свою молодую жену и уехал за границу. Она все переписанное продала и исчезла из нашего поля зрения. Хочется верить, что она его кинула. А больше всего хочется спросить его в глаза: – Зачем это надо было? Оно того стоило?

После встреч с психологом, смотря на мать, я думал только об этом. Ведь она могла предотвратить это несчастье. К слову, психолог не настраивала меня против мамы, разве что она была не очень профессиональна.

Доля в бизнесе осталась маме, и она сразу его продала третьим лицам. Денег хватило на трехкомнатную квартиру в Алтуфьево и на счет в банке.