Информационно-семиотическая теория культуры. Введение

И последнее замечание по поводу натуралистического (т. е. сводящего глубинную сущность объекта типологизации к его внешним проявлениям), а порой явно сомнительного и надуманного характера используемых критериев типологизации культуры. В этом плане особенно характерны два примера (два типологических построения, к которым в культурологии апеллируют активно): деление культуры на «материальную» и «духовную» сферы, а также выделение (критерии выделения) так называемых пластических форм культуры и искусства, которые якобы «существуют в пространстве, не изменяясь при этом во времени» (и это утверждается в адрес таких крупных форм и типов культуры, как архитектура, дизайн, монументальное искусство, которые, конечно же, динамично и весьма успешно развиваются). Не странно ли? Дело здесь в дефектах (ошибках) методологии типологизации: формально заявляется (декларируется) типологическая единица «пластическое искусство», которая включает в себя перечисленные выше виды и формы искусства и культуры, объединяя их в целостность, но, в то же время, этой целостности необоснованно приписываются свойства и признаки отдельно взятого артефакта (единичного элемента целостности по имени «пластическое искусство»).

Куда сложнее ситуация, когда речь идет о позиции, полагающей, что культура якобы состоит из двух оппозициональных сфер – «духовной» и «материальной» (ведь, кажется, это так «очевидно»!), хотя чуть ли не рефреном философско-культурологического наследия М.С. Кагана, признанного лидера отечественной культурологической мысли, является именно тезис о неразрывности духовного и материального в культуре. Это все – к живучести натурализма в методологиях познания.

Итак, делима ли культура на «материальное» и «духовное»?

Здесь впору обратиться к фактам деятельности человека, творца культуры. Первые места по масштабным меркам среди «материальных результатов» деятельности человека занимают так называемые «вскрышные отвалы» – побочные продукты добычи природных ископаемых. Этих отвалов на планете ежегодно производится миллиарды тонн. Миллиардами тонн исчисляется и масса бытовых и промышленных отходов (твердых, жидких, газообразных), также являющих собой «материальный продукт» деятельности человека. Но сказать к чести культурологии: означенные продукты деятельности человека (творения его рук) не значатся по части «материальная культура», их никто не именует формами материальной культуры.

Порядка миллиарда тонн достигает и годовое производство на нашей планете основных «хлебных продуктов» – пшеницы и риса. Однако и они не числятся в типологиях «материальной культуры». И, наконец, в практике человека существуют такие виды и формы деятельности, которые производят не искусственное (в противовес натуре), а саму природу – «натуру», ее элементы и локусы. Речь в частности идет о деятельности по восстановлению и поддержанию биологической структуры и плодородия почвы, без чего она утрачивает значимость для человека. К ряду видов и форм деятельности человека «по производству природы» относятся также лесоводство и все многообразие природоохранной деятельности, цель которой – воссоздание и поддержание первозданного модуса природы, «натуры», ее элементов.

Приведенные факты (перечень коих может быть и продолжен) ставят под сомнение делимость культуры на материальное и духовное. Эти сомнения лишь усиливаются, когда обращаешься к духовной сфере культуры.

Как уже не раз подчеркивалось, едва ли какая-либо форма культуры способна выразить самые тонкие грани и измерения духа человека (от готовности к самопожертвованию до глубоких ощущений величия и совершенства природы и тончайших чувств любви, нежности, привязанности) лучше, чем музыка. Однако музыка рождается, живет, сохраняется, переживая века, вновь и вновь открывается новым поколениям именно в «материальном одеянии» нотных знаков, а значит – благодаря этим материальным носителям информации. Более того, чтобы музыка ожила и зазвучала, ее нужно декодировать с помощью сложных и тонких материальных устройств и механизмов, именуемых музыкальными инструментами, голосом (биофизическим механизмом, заметим). А в этом плане ситуация в культуре постоянно меняется. Так, с появлением компьютера и компьютерных технологий «материальное одеяние музыки» стало едва ли не конвейерным продуктом. Ведь сегодня как кодированием музыки (облачением звуков в материальные носители – в нотные знаки), так и декодированием (переводом нотных знаков в музыкальные звуки) занимается специализированная техника – музыкальный компьютер, свидетельствуя о неразрывности духовного (символического, этико-эстетического, эмоционально-чувственного) и материального в культуре. В этом контексте резонно обратиться не только к музыке, но и к прочим духовным формам культуры – к морали, например.

Мораль, будучи регулятивным социальным установлением, релятивна и, как известно, бывает всякой. Ведь и по сей день где-то каннибализм остается в социальном бытии, «в морали».