Инга

Когда мужчины вернулись в лагерь, то первым делом увидели Ингу, с жадностью поедавшую запеченную на костре рыбу. Рядом сидели Артем и Марго, чуть поодаль Дина — и все с любопытством смотрели на Ингу. В глаза сразу бросались произошедшие с ней перемены: она была растрепанной, выглядела изможденной и явно голодной.

Инга утверждала, что отсутствовала почти два дня.

— Как только все побежали спасать Филиппа, я решила, что кто-то должен остаться возле костра — присматривать за рыбой, чтоб не подгорела. — При этих словах она отняла ото рта кусок рыбы и посмотрела на него. — Нет, это не может быть она!

Все промолчали.

— Ну а потом рядом с костром неизвестно откуда мужичок взялся. Низенький такой, волосы светлые, глаза вообще белые. Я сначала подумала, что он к нам на помощь пришел. Только из его слов я ничего понять не смогла: стоит, бормочет что-то себе под нос, руками взмахивает, будто вообще не со мной разговаривает. И вдруг в какой-то момент я почувствовала, что должна его слушаться и выполнять все, что он говорит. Словно он полностью завладел моей волей… Мужичок махнул рукой в сторону леса, показывая, что мне надо идти следом за ним. Ну, я и пошла. Мы с ним и вдоль берега шли, и лесом, и через камни перебирались. Долго шли, без остановок. Уже и рассвело, и солнце над головой встало, и только тогда мы вышли к странному месту возле ручья. Там на поляне из небольших камней лабиринт выложен, и по нему спиралями разбегаются дорожки. Мужичок взял меня за руку и повел по этим дорожкам к центру круга. Потом опять пробубнил что-то себе под нос и пальцами так — щелк! И мы в тот же миг куда-то провалились. Только не падали, а мгновенно там оказались.

Все вокруг притихли и внимательно слушали, а Инга рассказывала свою историю так, будто нисколько не сомневалась в том, что это происходило на самом деле. Артем не понимал, как ему реагировать: поверить в такое было немыслимо. Он взглянул на Максима, на Дину, на Марго и на Филиппа — все не отрываясь смотрели на Ингу, и на их лицах не было даже тени насмешки. Артем перевел взгляд на Митрича и изумился окончательно: егерь внимательно слушал рассказ, водя по земле заточенной на конце палочкой, и тихонечко кивал, будто соглашаясь с каждым сказанным Ингой словом.

— А почему я поняла, что мы под землей? Потому что солнце пропало, — продолжала она. — Вокруг вроде светло, а солнца нет! Потом мужичок повел меня дальше. Он впереди идет — дорогу показывает, а я за ним. На нашем пути стали попадаться люди, и все такие же странные, как и он. На меня никто не смотрит. Живут в землянках, не в избушках. Все вроде чем-то заняты, а чем — не разберешь. Но одно я точно поняла: у них в почете кузнецы! А может, это и не кузнецы, но мастерские их не в землянках находятся, а сверху, да еще и навесами накрыты, и делают они не подковы и гвозди, а украшения. Я подняла одно, посмотрела ради интереса — на наше совсем не похоже. Да и вообще, когда я огляделась по сторонам, у меня возникло такое ощущение, будто мы перенеслись в далекое прошлое. Все старое, серое, ничего современного вокруг нет.

А этот меня все дальше ведет. Прошли мы деревню насквозь и опять в лес углубились. Долго шли, целый день, и вечером добрались до высокой скалы, а в ней — вход в пещеру. Мужичок зашел внутрь, я за ним, а там даже светлее, чем снаружи. Вывел он меня по подземным проходам в огромную, как зал, пещеру, и что меня поразило — там было очень красиво, не то что в деревне. И красота заключалась не в золоте или серебре, а в причудливых формах, узорах и в невероятной обработке каменных стен, которые будто светились и переливались изнутри.

Все вокруг казалось волшебным и нереальным, словно во сне, а на другом конце пещеры стоял высокий каменный трон, на котором сидела внушительных размеров женщина. Грудь большущая, руки-ноги тоже огромные. Не женщина, а бабища. И вся золотом светится. Мне вначале показалось, что она живая, а когда стала ближе подходить, поняла: статуя. Не дышит, но такая мощь от нее исходит! Жуткое ощущение. Меня сразу охватил страх, будто предо мной находится их главный бог, которому предстоит решать мою судьбу.

Тем временем странный провожатый незаметно исчез, и это мне уже совсем не понравилось. Получалось, предо мной действительно какое-то важное существо, а я даже не понимаю, для чего я здесь и как себя вести. В этот момент стены вокруг ожили, задрожали, запереливались, будто по ним изнутри пробежался яркий свет. И вот, не поверите, у меня возникло такое ощущение, словно эта статуя меня изучает. Ничего не спрашивает, ничего не говорит, а просто видит насквозь, как рентгеновский аппарат, и молчит. Потом все в одну минуту успокоилось, дрожать перестало, я уже даже почти не боялась, но в голове возник вопрос: «Чего от меня хотят»? А самое главное — я понимаю, что в мою голову только что забрались, поковырялись там и сейчас вынесут приговор.