Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира

Она всех притягивала к себе как магнит. За нее болел весь стадион. Она словно делилась с людьми тем своим состоянием жажды добиться чего-то большого, важного в жизни, которое понятно любому, и, если ему не удается это осуществить в жизни, он в душе все равно остается мечтателем, романтиком, ребенком. И она напоминала каждому об этом хорошем, добром состоянии души. Потому-то и была любима всеми.

…Связана была с ее фантазией и такая в ней черта: умышленно на себя что-то наговорить – чтобы вроде бы проверить людей, примут ли они эту ее абракадабру, поймаются ли на столь нехитрую наживку, догадаются ли, что все это ею придумано, чтобы убедиться в том, насколько люди могут быть самостоятельными в своих суждениях и оценках? Словно этим она хотела сказать: «Люди, имейте всегда свое мнение, не сбивайтесь на чужое, пойте только своим голосом». (Помните, как в истории с Моцартом? Начинающий композитор спрашивает: «Маэстро, а с чего нужно начинать писать музыку – с оперы или с сонаты?» – «С сонаты», – отвечает Моцарт. «Да, но вы-то начинали с оперы!» – «Да, но я-то ни у кого не спрашивал».)

Ее жажда что-то интересно рассказать была для нее средством, чтобы снять тренировочное напряжение, нейтрализовать последствия тренировочной монотонности. Совершенно интуитивно она выбрала это средство себе, как и научилась, в том числе и для расслабления психики, вязать, шить, кроить…

И еще она нередко говорила, что век у нее будет короткий. Это, знаете ли, такое романтическое кокетство. Вряд ли это нужно было ей делать. Очевидно, Воронин тоже это не раз слышал. Услышанное для кого-то становится навязчивой идеей. Может быть, оно засело в его подсознании! Короткий век? Ну что ж, так тому и быть!

Воронин попрекал свою жену прошлым, что она раньше встречалась с кем-то. Попрекал молодостью! Но сам же признался в своих показаниях, что не имел ни одного конкретного факта супружеской неверности Инги. Даже суд – нейтральная сторона – исключил этот вопрос из рассмотрения как некорректный. Это искусственно преподнесено Ворониным и его сторонниками – чтобы раздуть из мухи слона, ведь ничего другого-то в его оправдание придумать было невозможно.

…Что же касается самого Воронина, то, повторяю, глубинная причина его падения – его деградация как личности, потеря себя, зависть к жене из-за внимания к ней людей как к великой спортсменке и очень обаятельному и хорошему человеку.

О гибели Инги и предыстории этого трагического события

В показаниях Бориса Стенина есть слова о том, что в Перми он увидел сидящую в углу Ингу, которая была чем-то подавлена. Напомню их: «Инга была чем-то подавлена. Пока мы устраивались в гостинице, она сидела в углу и даже не встала со стула. Это было не похоже на нее».

В Перми Воронин вновь ударил Ингу. Об этом мне рассказал помимо других тренер мужской сборной команды СССР тех лет Б. А. Цыбин. Соревнования в Перми проходили 23–26 декабря 1965 года, а 4 января 1966-го Инги не стало.

Б. А. Цыбин: «В раздевалке Воронин ударил Ингу по лицу. Это возмутило всех. Конькобежцы Матусевич, Хабибулин, Антсон, Каплан, Зайцев подкараулили Воронина вечером на улице и хотели его проучить, поколотить. Было очень темно, Воронин вырвался от них, – он скользкий такой, между ног выполз, – перемахнул через забор и убежал… Знаю, что потом просил прощения у Инги, а она ни в какую, решила с ним разводиться окончательно».

Кстати, тот же Борис Александрович Цыбин в разговоре как-то с Ингой поинтересовался:

– А может, Инга, вам ребенка завести?

– Да что ты, Борис, ты же видишь, какой это человек! – ответила Инга, хотя и любила очень детей и мечтала о них.

Неприличное отношение Воронина к Инге, всевозможные придирки без всякого повода, пьянство стали для него нормой, привычными атрибутами жизни. Ведь перед Пермью, в Кирове, он также позволил себе непристойные выходки. Свидетельница И. Ф. Байгозина (она судья по конькобежному спорту) рассказала: «Последний раз они были у меня в Кирове 19 декабря (1965 года. – В. А.), Геннадий опять напился, и опять посыпались упреки и оскорбления на голову Инги. Инга не пошла ночевать с мужем в гостиницу, и из ее разговора я поняла, что она уже боится оставаться один на один с Геннадием, когда он пьян» (т. 2, л. 201, об.).