Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира

…Все эти показания наши звучат нынче, может быть, сумбурно, но тогда нам было трудно совладать со своими чувствами. Для нас с мамой (у бабушки вскоре началась предсмертная агония) весь мир рухнул. Ощущение было такое, что над нами надругались. Лично я в течение месяца не спал, сон отлетел от меня напрочь, на работу я ходить не мог. Казалось, что не существует никакого средства, чтобы приобрести прежнее состояние. Буквально ничто не могло переключить внимания от этого трагического события, и в течение очень длительного времени удерживалось это тяжелое напряжение. И давать показания нам тогда очень непросто было. Их мы давали со слезами, волнением. Маму множество раз допрашивали, меня – тоже. Очную ставку с убийцей устраивали – для выяснения всевозможных деталей. Можете представить, каково нам было смотреть на него, а тем более слушать его изворачивания, вранье! В течение нескольких месяцев длилось следствие. В прокуратуре Москвы мы с мамой стали частыми посетителями. По пяти и более часов длился каждый допрос.

Поскольку в одном показании невозможно было изложить все без исключения обстоятельства этого трагического дня, а также предшествовавших ему, в последующих показаниях вспоминались какие-то новые детали, ранее выпущенные из внимания, добавлялись все новые и новые подробности. А кое-что вспоминалось уже значительно позже, когда закончилось следствие и даже когда уже прошел суд. Я удивляюсь, как вообще мы могли тогда что-то еще рассказывать, вспоминать, быть последовательными и точными в изложении. Но все-таки это было сделано…

А вот обещанное показание врача скорой, а также отдельные выдержки из заключения судебно-медицинской экспертизы.

Владимир Иванович Лебедев, врач скорой медицинской помощи, приехавший в составе бригады оказывать помощь Инге:

«4 января 1966 года я по вызову выехал на оказание помощи Ворониной. Когда мы приехали, она лежала на тахте. Реакция зрачков отсутствовала. Пульса не было. Артериальное давление 0. При нас Воронина сделала два агональных вдоха с интервалом примерно в 2 минуты. Первое, на что я обратил внимание, – это на ранку левой половины грудной клетки. Именно на этом я сконцентрировал свое внимание. Мы подключили аппаратное дыхание, стали делать массаж сердца. Я стал делать переливание полиглюкина в вену в области шеи справа через иглу Дедо. Игла большого диаметра, и [я] с первого раза не смог проколоть кожу на шее. Я сделал одну попытку и лишь во 2-й ввел иглу. При этом образовалась небольшая подкожная геморрагия размером с монету пять копеек, которая впоследствии, возможно, увеличилась. Таким образом, я сделал два прокола в шею справа в области грудинно-ключевой-сосковой мышцы. Однако это ни к чему не привело и результатов положительных не последовало. Во время нашего пребывания там приехали работники МУРа и с ними врач. Врачу я сказал, что мы делали, и обратил его внимание на то, что пытались перелить Ворониной полиглюкин. Других повреждений у Ворониной, кроме раны в области сердца, я не заметил.

Была ли у нее рана на животе, я не видел» (т. 1, л. 18, об.).

Из заключения судебно-медицинского исследования:

«3. Учитывая значительную глубину раневого канала (10 см), повреждение хрящевой части 4-го ребра слева, следует считать, что колото-резаная рана груди, проникающая в плевральную полость с повреждением сердца, была нанесена со значительной силой.

4. Смерть Ворониной наступила от тампонады сердца, в результате колото-резаного ранения сердца, проникающего в полость правого предсердия.

5. После нанесения вышеуказанных повреждений Воронина могла в течение короткого времени совершать определенные сознательные действия, как то: разговаривать и передвигаться.

6. Ранения сердца относятся к тяжким, опасным для жизни повреждениям, в большинстве своем быстро приводящим к смерти. В настоящее время в практике лечебных учреждений известны единичные случаи ушивания ранений сердца, закончившиеся выздоровлением, что в какой-то степени объясняется быстротой транспортировки больного и локализацией ранений сердца. Однако в каждом конкретном случае, так же как и в данном, нельзя высказаться о возможности сохранения жизни потерпевшей» (т. 1, л. 48).