Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира

«От тебя идут очень грустные, печальные письма, а мне от них так больно. Я понимаю твое состояние, но я хочу, чтобы и ты меня пожалел, тем более что я приехала сюда лечиться. Но вот сегодня мне просто жутко, настроение кошмарное, меня никто не обидел, но я хочу плакать, сама не знаю почему. Боль камнем лежит у меня на сердце, и я ничего не могу поделать. Хочу домой. Очень хочу. Все так надоело, несмотря на то что здесь так прекрасно. Но мое состояние просто невыносимо. Я снова начинаю болеть. Я чувствую, что лечение не идет мне впрок. Одни неприятности, одни волнения. Я перестаю владеть своей волей и порой стала сомневаться, была ли она когда-нибудь у меня. Я постоянно думаю о нас, о тебе и, конечно, о себе. Мое сердце грустит, оно устало от такой жизни, которая у нас была с тобой. Я тебя очень прошу – будь хоть один раз объективным к моей земной душе. Ради бога, прошу тебя, не думай обо мне ничего плохого. Я не могу совершить ничего гнусного. Я уважаю себя, да и вообще физически меня не тянет ни к одному человеку. А на мелкий, дешевый флирт, ты знаешь, я никогда не решусь. Впрочем, ты прекрасно все это знаешь, но, несмотря на это, я не раз слышала и переживала твои несправедливые намеки и оскорбления по моему адресу. Но я хочу все тебе простить и забыть. Мне кажется, что ты должен понять, что так жить, как мы жили, просто невозможно. Я все эти дни только и задаю одни вопросы себе: почему, почему, почему наша жизнь так рухнула, почему я часто плачу, почему на моем сердце лежит большой камень, а близкий человек видит это, но не хочет замечать? За все время я видела очень мало счастливых минут. Больше печали, грусти, незаслуженных оскорблений, много другого. Вот сегодня я грущу, и для этого есть миллион причин. Многие из них ты знаешь. Душа моя больше не в силах молчать, она кричит, разрывается на части, я хочу говорить об этом только тебе. Ведь мы с тобой все-таки близкие люди, и нам обоим сейчас очень тяжело. Правда, все это мы сами себе сделали, но теперь все будет по-другому. Когда-то у нас с тобой были хорошие отношения. Потом вдруг все исчезло. И в этом виноваты мы с тобой вдвоем. Каждый из нас по-своему совершил ошибку по отношению друг к другу. Для тебя мое сердце было открыто настежь, но однажды ты закрыл его сам, а затем потерял ключ. А ты знаешь, как трудно бывает подобрать его к сердцу, которое тебе хочется иметь для жизни. Но сегодня я пишу тебе письмо, в нем открываю свое грустное сердце, с большими ранами, которые я очень хочу залечить.

В Карловых Варах по-прежнему очень красиво, погода великолепная, но я перестала все это замечать. Много мест, где мы были с тобой вместе. По-моему, нам тогда было хорошо.

После твоих писем (очевидно, опять с различными подозрениями. – В. А.) я вконец дошла. Язва, по-моему, обострилась. Я похудела на 1 килограмм. В голове, как дятел по дереву, стучит черная мысль, в груди все щемит, а душа моя плачет, а от всего этого мне ужасно тяжело и больно. А наши годы с тобой идут и идут, и появляются первые намеки на старость, пропадают веселые улыбки и жизнерадостность… А когда мы оглянемся с тобой назад, то увидим, что жизнь наша прошла и не оставила никакого следа, кроме печали, которую отчетливо видно на нашем морщинистом лице. Ты пишешь мне, что любишь меня. Вероятно, только полюбил за все мои переживания и мучения. А вообще ты меня не любил, а жил со мной потому, что просто меня жалел. Мне очень жаль, что в то время я большего не заслуживала. А мне до сих пор хочется иметь искренность в любви и в отношениях. Доверять во всем и [чтобы] ко мне [было отношение] как к женщине, с уважением и любовью. И только тогда мое сердце отзовется и откроется. Будет таким же добрым, ласковым, какое должно быть всякое счастливое человеческое сердце, которое способно на чистую, большую любовь.

Ведь ты же знаешь, я тебя любила как умела, но ты не захотел моей любви. Ты бил меня, оскорблял, унижал и, сам того не замечая, потихоньку стирал мои чувства и любовь к тебе. Но ведь я человек и очень хочу сильно любить. Очень хочу! Всем сердцем, всей душой своей. Я надеюсь, что ты тоже хочешь этого. Ведь твое сердце мягкое, доброе, оно может любить, но в душе твоей сидит черт, который иногда безумно меня ненавидит. Если бы ты выгнал его из себя, то получился бы очень хороший человек» (т. 2, л. 36).

Инга надеется на его исправление, борется за него, готова простить его выходки, называет его человеком с мягким, добрым сердцем… Он прекрасно осознавал, что не достоин этой чистой души, но был польщен, счастлив, что обладал этим человеком. В какие-то мгновения он тянулся за Ингой, ему тоже хотелось стать чище, но цинизм брал верх. И в его письмах к Инге это заметно. Видно также, что он играет, фальшивит, пускается в демагогию. Этим он как бы скрывает свое ликование, что для него чересчур большая честь оказаться было рядом с таким чистым источником, как Инга. Ему бы что-нибудь попроще, побездуховнее, побездушнее. Смотришь, и был бы человек в своей колее. А так ведь трудно играть не свою-то роль!