Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира

Воронин заранее вынул нож, до прихода в квартиру, а ножны бросил где-нибудь задолго до этого в какую-нибудь помойку по пути следования. А совершив убийство, опомнился и решил сказать, что вынул нож из ножен непосредственно перед нанесением удара. Кроме того, я хорошо помню, когда я обвил его руками со стороны спины, удерживая его на полу (и на диване), никакого длинного предмета я не ощущал в его пиджаке. Как только он ударил Ингу, я обхватил его сзади и никакого предмета в кармане не почувствовал. Он рассказывает, что уже на улице он засунул руку в карман пальто (это понятно, он подобрал некий предмет на улице – брошенную с балкона рукоятку от ножа), что ему «в руку попала [именно эта] рукоятка от ножа», которую он выбросил в урну около телефона-автомата. Затем в другом кармане пальто он обнаружил деревянные ножны от ножа. Странно, как же он «такой взволнованный» догадался ножны от ножа переложить из кармана пиджака в карман пальто? И когда он это сделал? Ведь по его утверждению, он вынул нож из бокового кармана (хотя мы знаем, что он руку ни в какой карман не опускал), и выходит тогда, по его версии, что он оставил ножны там же, в кармане пиджака. Трудно предположить, чтобы, надевая пальто, он стал бы перекладывать ножны из кармана пиджака в карман пальто. Ведь это всегда успелось бы, зачем торопиться, да и разве догадается человек это сделать, будучи «в состоянии сильного душевного волнения»? И далее. Ножны он «сунул в снег у дома», которые так и не смогли найти работники милиции, хотя разгребли снег на указанном им участке. Ручка от ножа лежала сверху в урне. Это довольно экзотический предмет с кисточкой – в урне его быстрее мог бы подобрать случайный какой-нибудь прохожий, любитель всяких вещиц, чем в глубоком снегу, где меньше вероятности пропасть предмету, быть взятым кем-нибудь из случайных прохожих. И тем не менее милиция не находит ножен. То, что они (работники милиции) добросовестно искали, я не сомневаюсь – потому что это был особый случай, контролируемый высокими инстанциями. А почему ножны не нашли? Да потому, что их и не было никогда там и туда он их не бросал. Он выбросил их где-то в другом месте, еще до прихода в дом для совершения убийства. Конечно, можно предположить, что и милиция не нашла их, и он их туда все же бросил, в снег, но и тогда получается, что ножны до его прихода в квартиру были отделены от ножа и в крайнем случае могли лежать в кармане пальто. То есть нож заранее был вынут из них и находился у него в руке под прикрытием рукава пиджака. Это как раз то, о чем я и говорил раньше.

Следователь, конечно, хорошие дал ему шансы, не приняв во внимание показания бабушки в отношении того, что «руку он в карман не клал», не исследовал этого факта, не спросил Воронина: «А как же вы могли вынуть ножны из кармана, а из ножен нож, если бабушка Инги, находившаяся в метре от вас и справа от вас, так что ей все ваши действия были прекрасно видны, показывает, что вы в карман руку не клали?» Трудно, право же, предположить, чтобы опытный следователь не обратил внимания на такие важнейшие детали!

Таким образом, еще раз подчеркиваю: судя по моему собственному впечатлению происшедшего, а также по тому, что, когда с Воронина было снято пальто, он рук в карманы не опускал, а держал их опущенными вниз; учитывая все это, он нож приготовил еще за дверью и держал его в ладони, которая была подтянута в рукав пиджака.

В самом начале следствия, в постановлении о возбуждении уголовного дела, следователь Курбанков совершенно верно, на мой взгляд, принял решение взять за основу статью 102, предусматривающую меру наказания вплоть до расстрела. В этом постановлении было сказано: «нанесено ножевое ранение в область грудной клетки», в связи с чем «необходимо провести расследование», и, руководствуясь статьями 108 и 112 УПК РСФСР, «возбудить уголовное дело по признакам статьи 102 УК РСФСР и принять его к своему производству» (т. 1, л. 1). Но потом эта статья была заменена на 103-ю. Признаки 102-й куда-то испарились.