Ингви фон Крузенштерн

– Белый, ты не серчай, если чо, ладно? – выговорил Шмыга, пригибаясь, будто кто сейчас по шее даст. – Кажись, баба без памяти осталась, а у меня чот жалость взыграла. Слонялась туда-сюда, мыкалась к людям. Сукины дети бахромовские уже хотели в оборот взять, а меня, сука, злость взяла. Сгинет же.

Брат что-то ответил, а я с ожиданием ловлю ее взгляд – той самой, кою спас в сарае, но она действительно не помнит. Смотрит спокойно, чуть с испугом. Может, это и к лучшему.

– Брат, возьми под опеку, – тихо вымолвил я. – Я прошу.

Иван с удивлением поглядел и кивнул ребятам. Всей компанией мы вошли в просторный и хорошо освещенный зал «Ершистого Карася».

Я, конечно, не сразу от такого поворота событий отошел, все косился на спасенную, словно ожидая, когда она вдруг все вспомнит и уже другими глазами посмотрит.

– Себя помню с момента, как прибился к полку, – заговорил Иван, красноречиво склонив голову набок и рассматривая меня, – всякое было после, многому пришлось научиться, но ты выпадаешь из этой… я бы сказал…

– Картины?

– Вот, из этой знакомой и ожидаемой картины жизни. Каждый раз удивляешь, и я теряюсь в догадках, чего еще ожидать.

Глубоким вздохом я сопроводил раздумья перед ответом.

– Все это не нарочно. Так получается. Само.

Брат рассмеялся, а я прибавил:

– Но тебе не стоит переживать.

– Ну-с, тут за меня привычка решает. Рассказывай, что там приключилось уже…

Вечер минул за разговорами и весельем. Девушки быстро сдружились и впоследствии сидели уже отдельно, на лице спасенной в основном бродила тень, ибо о жизни и себе она утеряла всякие воспоминания. Света же словно себя нашла в том, чтобы неустанно ей что-то втолковывать.

Удивительно наблюдать, как отвязные по сути ребята проявляют признаки заботы и галантности, соперничают друг с другом и пытаются даже корректировать поведение. В убежище мы отгородили отдельный угол для девушек, натаскали побольше воды в бочки, ибо у них от природы тяга к чистоте и гигиене выше, а потом дружно завалились спать.

– Слышь, брат, – пихнул меня Иван.

– М-м? – сбросив зыбкий сон, в тон его шепоту отозвался я.

– Мне твоя знакомая нравится. Прям вот кажется, что полюбилась.

– Света? – удивился я.

– Нет, другая.

– Ты даешь, конечно, – улыбнулся я. – Дерзай тогда, только знаешь, у нее наверняка родственники есть, которых она не помнит, и могут быть проблемы с этим.

– Это ты мне напутствие даешь, что ли?

– В смысле?

– Ну, перед отъездом в гимназию.

– Ах ты ж черт, я и забыл… – закусил губу я и задумался.

– Не морочь голову на ночь. Завтра обо всем подумаем, в том числе и о том, куда деньги девать. Я просто хотел спросить, а то мало ли, вдруг ты и с этой красавицей решил постель разделить.

Невольно я прыснул смехом.

– Нет, брат, нет.

– А со Светой? – поддел он.

– Да как-то, знаешь, нехорошо будет. Ищу жениха, а сам того… Словно вещь какую.

– Разные бывают девушки. Кому-то разделенная с тобой постель будет ярким и приятным воспоминанием, а не мукой. Увы, жизнь мимолетна. Молодость быстро увядает, теснимая и вытаптываемая бытом, болезнями и старостью. Как бы потом не жалеть, что не решился вскочить на палубу и не уплыл в таинственные, но желанные объятия приключений.

– Все, засыпаю от таких философий, – буркнул я и перевернулся на другой бок.

Иван только тихо посмеялся.

– Господин Игорь… господин… – будит меня Света.

– Что случилось? – продрал я глаза.

– Мне нужно идти, – встревоженно сказала она.

Я проморгался и глянул в окна – светает, но утро еще раннее – банда спит, сопя, храпя и свистя, как заправский ансамбль.

– Так, Свет, погоди чуть-чуть.

Поднялся, тряхнул головой, словно сонливость можно стряхнуть, как воду.

– Эй! Храпуны! Спросить кой-чего хочу, – громко произнес я.

Пришлось некоторое время еще тормошить и распихивать. Наконец, все сонно воззрилась на меня, поглядывая на растерянную Свету за спиной.

– Короче, наша новая знакомая ищет жениха, а я вроде свата. Кто-нибудь хотел бы взять в жены Свету?

– Мы? – вылупил глаза Шмыга. – Портовые крысы домашнего кролика?

Я усмехнулся аналогии, подметив, что крепыш хотел въехать Шмыге, но передумал.

– Друзья, во-первых, буду следить, чтобы не обижали, а во-вторых, репутация у Светы не самая лучшая. Иной мужик побоится осуждения. А вам нечего терять и бояться в этом плане.

– Короче! – прогудел вдруг залившийся краской крепыш – это он обычно на стычках с другими бандами, как медведь, раскидывает сверстников. – Я Миша. Ты мне, Света, сразу понравилась. Если хочешь, то выходи за меня.

Справиться с улыбками и смехом нам не удалось. В итоге сосредоточили взгляды на девушке.

– Я… ну… только не подумайте, что я легкомысленная, но я не против.

Восходящее солнце осветило раскрасневшееся лицо, и у всех тут же появились на лицах глуповатые улыбки.

– Тогда поехали все втроем. Миша, ты тоже. Нужно будет с Городецкими уладить вопрос.

Слуги почти собственность дворян и распоряжаться своей жизнью в полной мере не могут. Исключением может служить только свадьба. Некие поблажки даются беременным и едва родившим – дней пять. Поэтому для Светы наступил очень счастливый момент.