Инициатива (СИ)

— Сказки плохи тем, что в них много героизма и мало истины, — ответила Гермиона, развернулась и ушла. Как она бесилась, когда поняла, что сидхе — вовсе не многочисленный народ, не страшная сила. «Белки», попадавшиеся Роше, уже были на ты со всем авроратом; сначала думали, что это невезучие, а потом поняли, что их просто мало. Как эльфы по-другому воспринимали время, так они по-иному видели себя. Они не народы — хорошо если общины. Иорвет опасен, но не всесилен. Сама Гермиона устала: она сама попыталась решить проблему сидхе, довела ее до пика, а когда оказалось, что она раздута и преувеличена, сорвалась. Она сделала ту ошибку, которой в свое время избежал Гарри: когда у него была возможность решать чужие судьбы, он не стал отыгрываться, хотя многие из бывших соратников отвернулись от него за милосердие. Он простил Малфоев и закрыл глаза на финансовые махинации Люциуса, на которые тот пошел, чтобы сохранить состояние, хотя мог бы только слово сказать, и всю семью отправили бы в Азкабан, никто бы не возразил, такая тогда была у Поттера власть. Он настоял на десяти годах заключения для Руквуда и МайНейра, чтобы те могли продолжить древние рода. Жена и дети Рабастана Лестрейнджа не подверглись никаким преследованиям, хотя старший сын имел метку. Он больше не боялся, потому был способен на милосердие; Гермиона же мстила за испытанный ею страх. Гарри, слушавший весь этот разговор, понимал это, но не осуждал; друзей ведь не осуждают, верно? И когда Гермиона вошла в комнату, обнял ее, незаметно сняв жучок, и ничего не стал говорить.

Луна посмотрела на Драко и осторожно коснулась его плеча:

— Ты не расстроишься еще сильнее, если я спрошу? — тихо сказала она.

— Нет, — Малфой покачал головой. — Что?

— Почему ты говоришь про людей — вы, а не мы?

Гарри проснулся внезапно и уставился на окно, находившееся прямо перед его кроватью. На соседней сопел Рон — они решили не разлучаться, а ночевать как в старые добрые времена. Осторожно, чтобы не разбудить друга, Гарри пробрался к окну и выглянул наружу: в свете магических огней сновали на метлах два силуэта. Гарри надел очки и не поверил своим глазам: Малфой и, кажется, его отец выписывали немыслимые повороты в воздухе, догоняли друг друга и снова разлетались, как блестящие стрекозы, сияя в волшебном свете белыми длинными волосами.

Эльфийский принц замер в воздухе, остановив метлу.

— Что? — Драко подлетел к нему, перекинул обе ноги на одну сторону, сидя теперь на метле как на перилах.

— Там человек, — сказал сидх. — В окне.

— Рыжий или черный? — спросил Малфой, вздыхая.

— Белый, — нахмурился эльф.

— Волосы рыжие или черные?

— Черные.

— Это Поттер, — снова вздохнул Драко.

— Давай его позовем, — принц, не дожидаясь ответа, стрелой понесся к окну и замер перед самым стеклом.

Гарри отшатнулся от неожиданности, видя перед собой не Люциуса, но светловолосого эльфа в зелено-коричневом одеянии. Эльф жестами показал, чтобы Гарри открыл окно.

— Хочешь полетать? — спросил шепотом эльф, и позади него остановился Драко, с кислой миной держа в руке запасную метлу. Поттер кивнул и выбрался на карниз.

— Я Гарри Поттер, — Гарри протянул руку, думая, что эльф, летающий на метле, знает человеческий этикет. Эльф посмотрел на его ладонь недоуменно, потом представился сам:

— Леголас Трандуилион.

— Драко Мэлфой, — издевательски поклонился Драко. Леголас несколько мгновений смотрел на него, потом улыбнулся и, не говоря больше ни слова, пригнулся к древку и помчался со всей скоростью.

Гарри не мог за ним угнаться. Эльф выписывал немыслимые финты, которым позавидовал бы любой профессиональный игрок, в какой-то момент пролетел сквозь струи фонтана так быстро, что замочил лишь рукав, а под конец снизился и покатился по траве и остался лежать так, раскинув руки. Малфой к удивлению Гарри поступил точно также, только в фонтан не полез, а когда упал, пристроил голову на руку, чтобы удобнее было смотреть на звездное небо. Гарри сел рядом с ними и тоже посмотрел наверх.

— Первые эльфы после пробуждения лежали и смотрели на белый свет звезд, — сказал Леголас. — С тех пор мы считаем его самым красивым.

— Ты прибыл на переговоры? — спросил Гарри.

— Да, — Леголас повернулся к нему. — Я сопровождаю отца, — он перевел взгляд на Драко и вдруг перекатился к нему и обнял. Гарри почувствовал себя лишним, глядя, как пальцы его бывшего школьного недруга вплетаются в платиновые пряди эльфа. — Мне так жаль, что Люциус вырос так скоро, — Леголас коснулся тонкими пальцами щеки Драко. — И ты. В прошлый раз ты был мне по плечо, а я ведь даже не успел соскучиться.

— Это было семнадцать лет назад, — отозвался Драко, и Гарри вдруг почувствовал невероятную печаль в его голосе. Потому что они оба поняли: Леголас не скучал.