Инициация

Реальность преисполнилась покоем — на неопределенное количество часов, вплоть до момента, когда визит-сигнал разбил дрему. Непривычная для слуха мелодичная трель скользнула по коридору и наполнила все без исключения уголки квартиры. Не спрятаться, не скрыться, разве что проигнорировать… Повторный сигнал лишил Николая альтернативы. Делать нечего, придется встать и открыть дверь, иначе от посетителей не избавиться.

Он медленно поднялся на ноги. Натянул брюки, футболку и направился к источнику звука. Изучил дверной пульт и призадумался. Диатрия отучила от фиксаторов и аккуратных черных кнопок. Допустим, если попробовать разблокировать дверь нажатием одного из сенсоров…

Перед лицом беззвучно развернулась матово-синяя плоскость, через секунду на ней проступило изображение лестничной площадки и женский образ с полузабытым лицом. Вот так номер! Неожиданные эмоции коснулись ледяной пустоты. Охотник чудом не присвистнул. К нему заявилась Вирра — сокурсница по десантной подготовке. По-прежнему утонченная и обманчиво хрупкая — немного посуровела, обрела твердость во взгляде и движениях, но сохранила бесподобную робость улыбки.

Николай словно опрокинулся в прошлое; рухнул на бесконечное число лет вглубь себя и… торопливо вынырнул. Держать гостей за порогом в цивилизованном Меге считалось верхом неучтивости. Он ударил по сенсорам — на удачу. Дверная панель скользнула в сторону и продемонстрировала полный вариант действительности.

— Хреновы каблуки! — раздался яростный возглас.

На середине лестницы пританцовывала импульсивная и, благодаря скромному платью, элегантная Рина О’Донован. Единственное, что портило ее имидж, — поза. Правой рукой она обхватила упаковку пива, левой доламывала каблук туфли, поминая при этом всех десантных святых.

— Подсоби же! — взглянула она на спутницу.

— Сейчас.

Вирра приткнула у ног Охотника вторую упаковку и благополучно помогла Рине миновать десяток ступеней. Донельзя оригинальные они почему-то не воспользовались подъемником…

— Ага, — непонятно сказала О’Донован. Встала перед Ником, изучила, затем обернулась к подруге и отрицательно замотала головой. — В Охотники не пойду. Дерьмово выглядят.

Произнесено столь обыденно, что димп невольно воспрянул духом. Коли старые друзья не удивились, он может выкарабкается… Но вера слаба.

— А где «здравствуйте», Бегунок?

Охотничью кличку Рина произнесла с оттенком легкого ехидства. Она плавно приблизилась к старому приятелю, лелея непонятные намерения… Хотела обнять, прикоснуться?

Вирра предупредительно кашлянула

И опоздала.

Кулак О’Донован молотом саданул в челюсть Роса, отчего тот пташкой упорхнул в прихожую. Удовлетворения не пришло. Она рассчитывала, как минимум, на два воспитательных удара, а тут и одного хватило с лихвой. Да и подруга придержала — вцепилась, не оторвешь.

— Хватит!

— Ладно, ладно, я закончила, — процедила О’Донован.

По первому впечатлению ей действительно не стоило распускать кулаки, она готовилась к миру с Ником… И не сдержалась.

— Получил свой паек? Ты уехал, не предупредил, ты падла испарился. Не написал ни строчки, не прислал поздравлений на дату выпуска. Охотник сраный… Что у вас там, даль-связь накрылась? Мог хоть раз вспомнить о нас — простых десантниках… — Рина искала и не находила дополнительных обвинений. — Мы, как две идиотки специально навестили богом забытую систему Антрекс, затарились пивом, а он, видите ли, ни здравствуй, ни привет… Чего-чего?

— Заходите, — громче повторил Николай. Тронул нывшую челюсть и нахмурился. Ему бы следовало разозлиться… — Я рад вам.

Женщины переглянулись. Озадаченные реакцией Ника подхватили тару с пивом и нагрянули к Росам в дом. Нет, правильней — вломились. Ровно мгновение им потребовалось на то, чтобы сотворить из тихих апартаментов очаг куража и веселья. Сперва, бесконечно долго раздевались, терроризируя вещевой бокс, затем, под россыпь анекдотов из десантного бытия, занялись преображением гостиной. Поставили стол и кресла в центр комнаты, наспех соорудили легкие бутерброды и откупорили пиво.

Золотистый пенный напиток превратил тонкие бокалы в янтарные сгустки. Пузырьки газа тонкими цепочками рассекали заманчивое великолепие. Взывали к чему-то… Николай плыл над десантной базой и пятнистой братией, любовался инструкторами-строевиками, заглядывал в дымный бар, отмеченный звенящей мелодией из автомата, спал в казарме…

— За встречу. — Рина по-солдатски резко ударила бокалом о бокалы друзей. — Ек, мы бутылки забыли на холодок сунуть.

Она сорвалась с места. Через мгновение вернулась, и нежданный праздник наполнился разговорами обо всем. Менялись темы и стиль речи, давал о себе знать пивной хмель, раскраснелись лица…

— Тухлый ты какой-то, — усмехнулась О’Донован, саданув Ника в плечо. — И мутный.

Николай повертел в руках пустую бутылку, давно сменившую отставленный фужер. Повернулся к Вирре… Она улыбнулась готовая к вопросу.

— Ты помнишь Чека ван Урта?

Грянула тишина. Рука О’Донован замерла на полпути к бутерброду. Десантница внимательней пригляделась к Росу.

— Каждую секунду.