Инка перусалемский

Инка. Верно. Я забыл о своем обаянии. Но теперь вы знаете, что под императорским величием Верховного Инки скрывается Человек — простой, откровенный, скромный, искренний, земной; душевный друг, живое, отзывчивое существо, веселый товарищ, мужчина, которого природа щедро наделила умением сделать женщину счастливой. Я же, со своей стороны, не могу не признать, что вы — самая обаятельная женщина, какую мне доводилось видеть. Вы поразительно владеете искусством речи. Все это время я молча слушал ваш тонкий и проницательный анализ моего характера, моих побуждений, моих, если позволите, талантов. Никогда прежде меня не восхваляли столь мудро и умело. Ни в ком еще не находил я такой душевной близости. Сударыня! Согласны ли вы… я затрудняюсь подобрать слова… согласны ли вы стать моей?

Эрминтруда. О сэр, ведь вы женаты.

Инка. Если вы изъявите согласие, я готов принять магометанство, которое позволяет мужчине иметь четырех жен. Турки будут довольны. Но только я попросил бы вас не упоминать об этом в разговорах с Инкессой.

Эрминтруда. Благодарю вас — вы очень милы. Однако настало время и мне сбросить маску. Теперь очередь вашего императорского величества приготовиться к неожиданной новости. Соберитесь с силами. Крепитесь. Я не принцесса. Я…

Инка. Дочь моего старого друга архидиакона Нарцисса Ослинского, чьи проповеди мне читают каждый вечер после ужина. У меня прекрасная память на лица.

Эрминтруда. Так вы знали! С самого начала!

Инка (бросается в кресло; говорит с обидой). Неужели вы думали, что я, обреченный проводить в обществе принцесс всю свою несчастную жизнь, до сих пор не понял, что женщина с вашим умом не может быть принцессой?

Эрминтруда. Вы очень проницательны, сэр! Но вы не можете себе позволить жениться на мне.

Инка (вскакивая). Почему?

Эрминтруда. Вы слишком бедны, вы на военном пайке. Теперь монархи — самое нищее сословие. Английский король даже не пьет за обедом вина!

Инка (в восторге). Ха! Ха, ха, ха! Хо, хо, хо! (От смеха не может усидеть на месте; чтобы излить свое веселье, вальсирует по комнате.)

Эрминтруда. Можете смеяться сколько угодно, сэр, но такая жизнь не для меня. Мой покойный муж был миллионером, а ваша глупая война меня разорила.

Инка. Миллионер! Чего стоят миллионеры, когда весь мир рассыпается в прах??

Эрминтруда. Прошу прощения! Мой муж был американским миллионером европейского происхождения.

Инка. То есть у него был миллион претензий! (Смеется.) Ха! Хо, хо, хо! Ай да каламбур! (Садится в ее кресло.)

Эрминтруда (с отвращением). В жизни не слыхала ничего глупее. (Садится в его кресло.)

Инка. Умные каламбуры уже давным-давно придуманы; нам остается только придумывать глупые. Итак, сударыня… (Торжественно встает; она тоже пытается подняться.) Нет, нет! Я люблю, когда меня слушают сидя. (Делает величественный жест, и Эрминтруда снова откидывается в кресле.) Итак! (Щелкает каблуками.) Сударыня! Я признаю, что, попросив вашей руки, я поступил самонадеянно. Вы правы: я не могу себе позволить жениться на вас. При всех своих победах, я — банкрот. Самое неприятное заключается в том, что я это понимаю. И в результате я буду побежден, поскольку мой непримиримый враг, который обанкротится только через несколько месяцев, не понимает решительно ничего и будет продолжать сражаться до тех пор, пока цивилизация не погибнет окончательно. Впрочем, не исключено, что из чистой жалости к цивилизованному миру я соглашусь капитулировать.

Эрминтруда. И чем скорее, тем лучше, сэр. Пока вы раздумываете, тысячи прекрасных молодых людей расстаются с жизнью.

Инка (морщась). Но почему? Почему они расстаются с жизнью?

Эрминтруда. Потому что вы их заставляете.