Инкарцерон

Все произошло не вдруг, и мы не смогли вовремя распознать, что что-то пошло не так, пока однажды, после разговора с Узилищем, уже уходя, я не услышал, как оно негромко, издевательски рассмеялось. От этого звука мурашки пробежали у меня по коже. Я стоял на пороге, и в памяти вдруг всплыла картинка, виденная когда-то в старинном манускрипте: огромная пасть Ада, заглатывающая грешников. Именно тогда я понял, что мы создали чудовище себе на погибель.

Дневник лорда Каллистона

Дверь подалась с тягостным стоном — словно вздохнуло само Узилище. Судя по звуку, она простояла закрытой не одно столетие. Но никаких сирен не включилось — может быть, Инкарцерон знал, что ни одна дверь не выведет беглецов наружу?

Финн удержал Гильдаса, рванувшегося было вперед — сверху летел какой-то мусор и осыпалась дождем ржавчина. Дверь, сотрясаясь, чуть приоткрылась и застопорилась. Все замерли в нерешительности перед темной щелью, откуда тянуло холодом и каким-то странным, сладковатым запахом. Финн, не вытерпев, отшвырнул ногой обломки и навалился на дверь плечом. Налегая изо всех сил, он расширил щель настолько, что в нее можно было пролезть.

Гильдас подтолкнул его вперед.

— Посмотри, что там. Только осторожнее.

Финн оглянулся на Кейро, утомленно привалившегося к стене, вытянул из ножен клинок и боком проскользнул в щель. Внутри было так холодно, что изо рта при дыхании вырывался пар. Неровный пол шел книзу, под уклон. Финн сделал несколько шагов. Под ногами заскрипело, и он провалился по щиколотку. Наклонившись, потрогал рукой — пол был покрыт чем-то сыпучим, похрустывавшим и в то же время влажным. Подушечки пальцев закололо от холода.

Когда глаза привыкли к темноте, Финн увидел, что находится в большом зале. Из покатого пола повсюду торчали высокие черные колонны. Вздымаясь вверх, они вились и разделялись, образуя причудливые клубки. Заинтересовавшись, он, осторожно ступая и стараясь ни на что не наткнуться, добрался до ближайшей. Холодная и твердая на ощупь, она оказалась вовсе не гладким камнем. Всю ее поверхность покрывали трещины и борозды, тут и там торчали какие-то узлы, наросты и бесформенные образования.

— Финн?

Темный силуэт Гильдаса возник у двери.

— Погоди.

От легкого ветерка, пробежавшего по верхушкам колонн, они нежно, едва слышно зазвенели. Казалось, этот серебристый звон наполнил пространство на многие мили вокруг. Финн еще некоторое время прислушивался, потом позвал:

— Здесь никого нет. Входите.

Со стороны щели послышался шум и шуршание.

— Захвати Ключ, Кейро, — раздался голос Гильдаса. — Нужно запереть дверь за собой.

— А возвращаться как? — обессиленно спросил Кейро.

— Чего ради нам возвращаться? Давай руку.

Последним в щель пролез цепной, и Финн с Книжником нажали на дверь. С негромким щелчком она встала на место.

Раздался шорох, треск и в лампе разгорелся огонь.

— Хотите, чтобы нас увидели? — хмыкнул Кейро.

— Я же сказал — никого тут нет, — отозвался Финн.

Гильдас поднял светильник повыше. Молча они рассматривали окружавшие их со всех сторон зловещие колонны.

— Что это за чертовщина? — спросил наконец Кейро.

Финн взглянул на него, потом на скорчившегося позади цепного и почувствовал на себе ответный взгляд жалкого существа.

— Металлические деревья. — Лампа выхватила из темноты заплетенную бороду Книжника и его торжествующе сверкающие глаза. — Лес, где растут железо, сталь и медь, где листья тонки, как фольга, а с ветвей свисают золотые и серебряные плоды. — Он повернулся. — О золотых яблоках, которые охраняют чудовища, говорилось еще в старинных легендах. Кажется, они не врали.

В воздухе, холодном и неподвижном, было разлито непривычное ощущение большого пространства вокруг. Кейро первым задал вопрос, на который не осмеливался Финн:

— Мы попали во Внешний Мир?

Гильдас хмыкнул.

— Думаешь, это так просто? Ты лучше присядь, а то, того гляди, свалишься. — Он оглянулся на Финна. — Я займусь его ранами. Дождаться побудки мы можем и здесь — передохнем, подкрепимся чем-нибудь.

Финн, однако, не отводил взгляда от названого брата. Он не мог не спросить его, как ни тяжело ему это далось.

— Прежде чем мы двинемся дальше, — упрямо проговорил он, — я хочу знать, что имел в виду Йорманрих, когда говорил о гибели Маэстры.

В призрачном свете лампы Кейро бросил на него раздраженный взгляд и изможденно опустился на кучу шуршащих листьев, отбросив волосы окровавленными руками.

— Бога ради, Финн, ну откуда мне знать? Ты же видел, он был совершенно уничтожен. Да он готов был наврать, что угодно! Просто забудь об этом.