Инкарцерон

Финн осмотрелся. Они оказались в округлой полости под корнями стального дуба, дальний край которой терялся во мраке. Потолок над головой нависал слишком низко – невозможно было встать во весь рост. Аттия ползком пробралась внутрь, под ней захрустели листья из металлической фольги. Финн вдохнул резкий запах плесени, разглядел изъеденные грибком стены, уродливую хилую растительность, усыпанную мелкими спорами.

– В норе, – кисло проговорил Кейро. Он поднялся на коленях, отряхнул с плаща мусор, затем посмотрел на Финна. – Ключ цел, брат?

– Конечно, – буркнул Финн.

Синие глаза Кейро смотрели холодно.

– Покажи.

Финн нехотя засунул руку под рубаху, извлек кристалл, и тусклое свечение озарило окружающий полумрак. К облегчению Финна, холодный Ключ молчал.

Аттия вытаращила глаза: – Ключ Сапфика!

Гильдас обернулся к ней:

– Что ты сказала?

Но она смотрела не на кристалл. Она уставилась на изображение, скрупулезно выцарапанное на внутренней стенке дерева – припорошенный вековой пылью и заросший зеленым лишайником портрет высокого, стройного, темноволосого человека. Человек сидел на троне, держа на воздетых ладонях шестиугольный разъем, исполненный тьмы.

Гильдас взял Ключ и погрузил в скважину. Кристалл мгновенно засиял, излучая тепло и свет, озаривший одно за другим чумазые изрезанные лица, самые дальние уголки норы.

– Похоже, мы на верном пути, – удовлетворенно кивнув, пробормотал Кейро.

Финн молча наблюдал за сапиентом. Благоговение и радость сияли на лице старика. И одержимость. Холод пробрал Финна до самых костей.

14

Мы запрещаем развитие – а значит, упадок. Амбиции – а значит, разочарование. Ибо одно – лишь искривленное отражение другого. И главное – запрещаем само Время. С этого момента и впредь ничто не будет меняться.

Декрет короля Эндора

– Не думаю, что тебе понадобится весь этот хлам. – Каспар взял книгу из стопки, открыл ее и праздно пробежал глазами ярко сияющие буквы. – Во Дворце полно книг, но мне они по барабану.

– Надо же, какой сюрприз!

Клодия плюхнулась на кровать и растерянно оглядела царивший вокруг хаос. Откуда у нее набралось столько вещей? И как же мало времени на сборы!

– А у сапиентов их тысячи. – Он отшвырнул фолиант. – Везет тебе, не пришлось учиться в Академии. Я там чуть не помер с тоски. А вообще, мы едем на соколиную охоту или нет? Этим пусть займутся слуги. Они для того и нужны.

– Да.

Клодия осознала, что грызет ноготь, и мысленно ударила себя по руке.

– Ты что, пытаешься от меня избавиться, Клодия?

Она подняла взгляд – жених наблюдал за ней, в маленьких глазках застыло привычное сонное выражение.

– Я знаю, ты не хочешь выходить за меня, – сказал он.

– Каспар…

– Да не парься, мне все равно. Всякие династические штуки и все такое. Мать мне объяснила. Когда у нас появится наследник, можешь заводить любовников. Я-то уж точно заведу.

Она не верила своим ушам. Не в силах усидеть на месте, вскочила и засновала по разоренной комнате:

– Каспар, что ты говоришь! Ты когда-нибудь задумывался, какая жизнь нам предстоит в этом мраморном гробу, который ты называешь Дворцом? Жить во лжи, притворстве, не снимать с лица фальшивую улыбку, наряжаться в одежду из несуществующего времени, принимать манерные позы и копировать жесты из древних книг. Ты думал об этом?

– Так всегда было, – удивленно промямлил Каспар.

Клодия села с ним рядом:

– Ты никогда не хотел быть свободным, Каспар? Вскочить весенним утром на коня и отправиться в одиночку познавать мир? На поиски приключений и того, кого ты мог бы полюбить?

А вот это уже чересчур. Она знала это еще до того, как произнесла. Чересчур для него. Он замер, нахмурился и злобно уставился на нее:

– Ну, все понятно. Ты хотела бы заиметь моего брата, а не меня. Ага, святой Джайлз. Он умер, Клодия, забудь о нем. – Потом его улыбка вернулась, хитрая и недобрая. – Или дело в Джареде?

– При чем тут Джаред?

– Ну я же не дурак. Он старше, но некоторым девчонкам это нравится.

Ей захотелось отвесить ему пощечину. Со всего размаха залепить в эту гнусную ухмыляющуюся рожу.

– Я видел, как ты на него смотришь, Клодия. Говорю же, я не против, – осклабился он.

Она вскочила, кипя яростью:

– Ты, мелкая злобная жаба!

– Ага, разозлилась. Значит, я прав. А твой отец знает о тебе и Джареде, Клодия? Может, мне сказать ему, как думаешь?

Не человек – отрава, рептилия с длинным липким языком. Его ухмылка сочилась ядом. Клодия резко наклонилась к нему так близко, что он отшатнулся.

– Если ты хоть раз повторишь эти слова при мне или при ком бы то ни было, я тебя уничтожу. Вы все поняли, милорд Стин? Собственной рукой воткну кинжал в твое тощее тельце. Убью тебя, как они убили Джайлза.