INKOGNITO

Блять, я его… кастрирую. В своё время.

Надавливаю зубами на головку, чтобы он почувствовал весь мой гнев. Но Келлер же сумасшедший, из него вырывается возбужденный хрип и он сам толкается мне в глотку. Делает несколько глубоких толчков, от которых мои глаза начинают непроизвольно слезиться. А после вытягивает член и приказывает:

– Мне потребуется твой язык, Лейла. Ниже.

Поджимаю губы. Хочет, чтобы я вылизала его яйца. Ты, Келлер, так далеко заходишь… что я уже мысленно выбираю тебе надгробную плиту.

И вылизываю его яйца, конечно же. И знаете, в этот момент я действительно начинаю подозревать, что выбор я сделала такой себе. Всасываю, ощущая какие они уже наполненные. Гладко выбритые и тёплые. И точно не заслуживающие на подобное от меня.

Да я не одному мужчине яйца не лизала.

Долбанное чувство долбанного унижения.

Отрываюсь от его яиц и заглатываю член вновь. Мне просто надо, чтобы он уже кончил и всё. Мои движения становятся механическими, но Аарон слишком готов, чтобы остыть… мои ярые толчки стимулируют его. Я вылизываю почти в отчаянии с легким головокружением. Это даже с желанием можно спутать, но я бы на его месте не обманывалась.

Кончает.

Заливает спермой мой рот.

Стон вырывается с Аарона. Красивый. Довольный. Жаждущий еще… блять. Он продолжает поглаживать свой член, вынимая его из моего рта. Размазывает остатки спермы по моим губам и блаженно улыбается.

– Видишь, быть послушной несложно.

Мне кажется убей я Аарона Келлера и первый раз в жизни я бы что-то почувствовала от убийства. Гребанное удовлетворение!

– Думала, что тебе нравится, когда я борюсь с твоими приказами, – иронизирую.

– Ох, Лейла. Поверь, в тебе было очень много борьбы…

У меня отвращение от его проницательности. Сильнейшее. Не может так один человек видеть другого… насквозь.

– Иди в ванную и приведи себя в порядок, – приказывает он, поглаживая мою щеку.

Что? Господи… я думала, что это уже всё!

– Нарисуй стрелки, моя строптивая Клеопатра, а я пока подготовлю Воаканго*, – не знаю в какой именно момент его таинственность стала такой… уже за гранью безумия. Но да, именно это и происходит!

– Я не буду играть в твои эротические фантазии, Келлер! – поднимаюсь резко с колен.

Мужчина хватает меня за руку и прижимает к себе. Сдавливает талию пальцами и с нажимом поясняет мне прямо в губы:

– Ты уже сделала свой выбор. И сегодня, когда не приняла таблетку. И вчера, когда пришла на встречу ко мне. И днями ранее, когда прилетела в Каир, – наши носы сталкиваются, а дыхание обжигает наши уста. – Ты. Сделала. Свой. Выбор.

И ведь не поспоришь даже. Он – мой заказ, от которого я должна была отказаться. Верно?

Нет. Нет! Потому что Лейла Рей никогда ни о чем не жалеет и всегда доводит дело до конца. Так что от меня никаких сожалений не дождутся.

– Предлагаю тебе сделку, маленькая… – его пальцы растягиваются на моей талии, сминают сорочку. – Твоя влажная киска в обмен на освобождение…

– Простым языком, Келлер, – рычу я.

Его губы слишком на моих.

– Я хочу, чтобы сегодня ты текла. И если сделаешь это для меня, Анубис не тронет тебя. Никогда.

Стоило бы выпить эту таблетку. Да, черт побери. Потому что я понятия не имею как… заставить себя желать этого мужчину.

________

*Воаканга – растение. В Древнем Египте – растение любви. Мощный афродизиак и психоделик, может вызывать галлюцинации.

Эксперимент №8. Порочный миф

Реальность – это тоже галлюцинация.

—Брет Истон Эллис, «Гламорама»

За десять минут в ванной комнате я успеваю стереть с губ сперму, прополоскать рот неисчислимое количество раз и нарисовать эти… проклятые стрелки. Потому что он так хочет. Стрелки и мою влажную киску. Хотелось бы сказать: «Получи и подавись»! Я все же совсем не прочь избавиться от Анубиса…

Но я так и не смогла придумать – как. Можно изобразить желание, но никак не изобразить физическую реакцию. Разве что уписаться, блять. Да уж, меньше суток в этой гробнице и уже самые идиотские мысли в моей голове. Перед выходом трусики проверила – сухие, мать твою. Самая настоящая пустыня там. Сняла их к чертовой матери и кинула в рукомойник. Пора готовиться к Аду. Кто же знал, что путь в Рай на самом деле лежал через влажную киску…

Выхожу.

Вижу Аарона возле постамента, где еще недавно стояла медная чаша. Теперь она стоит на полу, а рядом с ней расписанный иероглифами кувшин. Сам мужчина абсолютно обнажен и расслаблен. Ну, конечно, ему то зачем напрягаться…

– Разденься и подойди ко мне, Лейла, – мягко приказывает Келлер.

Самая обманчивая мягкость в мире. Я ее прекрасно ощутила, когда стояла на каменном полу и давилась его членом. Именно поэтому я не стала замазывать тональным и свою поцарапанную щеку. Пускай видит к чему приводит его «мягкость».

Раздеваюсь.

Спускаюсь каменной лестницей к нему. Следит. Выжидает. С желанием. Хищник с поврежденным мозгом – вот, кто он.

Подхожу. Вздергиваю гордо нос.