Инкогнито с Бродвея

– Пожалуйста, – пожала плечами моя сестра.

Дмитриев вытащил ботильоны и улыбнулся. Открыл портфель, вынул оттуда пакетик, инструмент, смахивающий на ложку, поковырялся им в подошве, положил добытое в упаковку, тщательно закрыл ее и ушел.

– Машина была черная, – вдруг сказала Фаина, – внедорожник. Вот сейчас внезапно в голове прояснилось. А за рулем сидела тетка. Вилка, я все вспомнила! Шла по улице, поравнялась с джипом, поскользнулась, ухватилась рукой за дверцу, и тут из подъезда дома вышла баба. Восточная такая, волосы черные. Она как заорет: «А ну отвали от моего внедорожника, не смей его лапать!» И на меня кинулась, давай трясти, я сказать ничего не успела, кое-как из ее рук вывернулась и побежала, а эта чокнутая мне вслед кричит: «Ну, ща получишь…» Точно говорю, психопатка меня задавить решила. Потом, когда я упала, а джип прочь помчался, я успела заметить на заднем стекле наклейку, там что-то по-арабски было написано. Такая же была на том внедорожнике, за который я схватилась, когда поскользнулась. Он стоял в Корчагинском переулке у дома номер семь. Адрес я запомнила, потому что в девятом живет хозяйка, которая меня на работу не взяла. А зачем Степан подошвы моих ботинок изучал?

Глава 20

Я посмотрела на сестру.

– Сейчас объясню. Фая, зачем ты покрасилась в черный цвет?

– Мне не идет, да? – попыталась уйти от прямого ответа она.

– Выглядишь прекрасно, – улыбнулась я. – И все же, почему ты решила стать брюнеткой? Это очень радикальная смена имиджа.

– Просто захотелось, – пробормотала сестра.

– Женщины редко столь смело меняют внешность, – гнула я свою линию. – И знаешь, интересный штрих. Елена Михайлова…

– Кто? – перебила меня сестра. – Не знаю такую, понятия о ней не имею.

– Она нашла тело целительницы и обнаружила около него женщину в розовой куртке, – пояснила я. – Так вот, утверждая, что видела меня, Елена обронила фразу: «Из-под шапки торчали волосы, светлые». Но ведь у меня короткая стрижка.

Я встала и подошла к шкафу.

– Твоя куртка здесь? Вязаная шапочка тоже?

– Да. А колпак в рукаве, – сказала Фаина.

Открыв гардероб, я вытащила из пуховика шапку и натянула ее на голову.

– Вот, видишь? Волосы полностью закрыты. А теперь ты его надень. О! Волосы наружу выбиваются, на шее видны. Около тела Антонины была не я, а ты. Елена увидела куртку со слоганом, светлые локоны и решила, что перед ней Арина Виолова. Легко понять, по какой причине дама обозналась. Во-первых, она ярая моя фанатка, во-вторых, куртка была сделана в одном экземпляре специально для меня, в-третьих, ты натянула шапчонку до носа, очки и замотала нижнюю часть лица шарфом, в-четвертых, Елену шокировал вид трупа…

– Я там не была, – отрезала Фаина.

– Не стоит отрицать очевидное, – укорила я сестру, – есть улика. В моей квартире под вешалкой нашлась малая толика…

– Какая улика? – вздрогнула «раненая».

Я показала на короткие сапожки, которые Степан не убрал в шкаф.

– У твоей обуви «тракторная» подошва, это самая хорошая обувь для зимней Москвы, где бывает очень скользко из-за гололеда. Но у подошвы есть один минус – в ее углубления забивается грязь и долго там держится. По-хорошему, учитывая количество реагентов, выливаемых на улицы, обувь необходимо мыть всякий раз, вернувшись домой. Но мало кто отличается такой аккуратностью. Поэтому…

Я присела и стукнула одним ботильоном по полу. На линолеум упало несколько оранжевых пылинок.