Инкогнито. Тайная жизнь мозга

На ваши когнитивные способности влияют не только нейротрансмиттеры. То же самое верно для гормонов — крохотных молекул, плывущих в потоке крови и вызывающих суматоху в любой точке, которую они посетят. Если вы сделаете инъекцию эстрогена самке крысы, она станет сексуально озабоченной; тестостерон у самца крысы вызовет агрессивное поведение. В предыдущей главе мы узнали о рестлере Крисе Бенуа, который принимал значительные дозы тестостерона и убил свою жену и ребенка в приступе стероидного бешенства. А в главе 4 мы видели, что гормон вазопрессин связан с верностью. В качестве еще одного примера взглянем на гормональные колебания, сопутствующие обычным менструальным циклам. Недавно моя подруга была на самом спаде перемен настроения, связанных с месячными. Нацепив бледную улыбку, она сказала: «Знаешь, несколько дней в месяц я просто не я». Будучи нейробиологом, она задумалась на секунду и добавила: «Или, возможно, именно это настоящая я, а в остальные двадцать семь дней месяца я — как раз кто-то другой». Мы посмеялись. Она не боялась смотреть на себя в любой момент как на сумму своих химических веществ. Она понимала, что та, кого мы воспринимаем ею, — что-то вроде варианта, усредненного по времени.

Все это складывается в странное понятие себя. Из-за недоступных нам колебаний в нашем биологическом супе в разные дни мы ощущаем себя раздраженными, веселыми, хорошо изъясняющимися, спокойными, возбужденными или ясно мыслящими. Наша внутренняя жизнь и внешние действия управляются биологическими коктейлями, с которыми мы не знакомы и к которым у нас нет непосредственного доступа.

И не забывайте, что длинный список воздействий на вашу психическую жизнь тянется далеко за пределы химических веществ: он также включает детали самих цепей. Возьмем эпилепсию. Если эпилептический приступ сосредоточен в определенной зоне височной доли, у человека не будет двигательных припадков, а случится нечто более изощренное. Произойдет словно захват мышления, для которого характерны изменения личности, сверхрелигиозность (одержимость религией и чувством религиозной уверенности), гиперграфия (написание многословных текстов по какой-либо теме, обычно о религии), ложное ощущение внешнего присутствия и частое выслушивание голосов, которые приписываются какому-нибудь богу[322]. Похоже, что некоторая доля пророков, мучеников и лидеров в истории человечества страдали эпилепсией височных долей[323]. Вспомните Жанну д’Арк, шестнадцатилетнюю девушку, которая умудрилась переломить ход Столетней войны, поскольку верила (и убедила французских солдат), что слышит голоса архангела Михаила, святой Екатерины Александрийской, святой Маргариты[324] и святого Гавриила. Она описывала свой опыт так: «Когда мне было тринадцать лет, я услышала глас Божий, который помог мне управлять собой. В первый раз я была в ужасе. Я услышала его около полудня: было лето, и я была в отцовском саду»[325]. Позднее она говорила: «Поскольку Господь велел мне уйти, я должна была сделать это. Даже имей я сотню отцов и сотню матерей, даже будь я дочерью короля, я ушла бы, поскольку Господь велел мне уйти»[326]. Хотя ретроспективно поставить надежный диагноз невозможно, ее типичные ответы, повышенная религиозность и постоянные голоса определенно согласуются с эпилепсией височной доли. Когда активность мозга возбуждается в правильном месте, люди слышат голоса. Если врач прописывает лекарство от эпилепсии, приступ проходит, и голоса исчезают. Наша реальность зависит от того, что творит наша биология.

Влияние на нашу когнитивную жизнь оказывают также крохотные нечеловеческие создания. Микроорганизмы (например, вирусы) и бактерии властвуют над нашим поведением крайне специфическим образом, ведя внутри нас невидимые сражения. Мой любимый пример микроскопически маленького организма, контролирующего поведение гигантской машины, — вирус бешенства. Передаваясь после укуса от одного млекопитающего к другому, этот крохотный вирус цилиндрической формы прокладывает свой путь по нервам и попадает в височную долю мозга. Здесь он входит в доверие к местным нейронам, меняет локальные схемы активности и в итоге вызывает у инфицированного хозяина агрессию, бешенство и склонность кусаться. Вирус также попадает в слюнные железы и из них переходит после укуса к следующему хозяину. Управляя поведением животного, вирус обеспечивает свое распространение к другим хозяевам. Просто подумайте об этом: вирус с ничтожным диаметром в семьдесят пять миллиардных долей метра выживает, управляя телом животного, которое в двадцать пять миллионов раз больше его. Это все равно, как если вы находите создание размером сорок пять тысяч километров и делаете что-то очень умное, чтобы подчинить его волю своей[327]. Важнейший урок здесь: ничтожно малые изменения в мозге могут вызвать огромные изменения в поведении. Наш выбор неотделим от мельчайших деталей нашего устройства[328].