Инкуб. Книга 2 (СИ)

Аделия призадумалась. В целом, знак был благоприятен, но чёрное пламя Лета вспыхнуло неохотно и еле теплилось. Созданный им дракон недолго сопротивлялся и отступил под напором белого дракона Зимы, своего извечного соперника. Слабость божества Лета означала, что в будущем их ждут неприятности, причём большие, судя по тому, что воинственное божество Зимы было сильно как никогда. К счастью, зелёный дракон Весны и золотой дракон Осени были на страже и не давали им сцепиться в схватке, что говорило о конечном благоприятном исходе.

Видя, что мать занята своими мыслями, Антуанетта зевнула и нерешительно коснулась её руки.

— Мамочка, ты ещё долго?

— Чего ты хочешь, детка?.. О боги! Тебе уже давно пора спать! — спохватилась Аделия, но девочка отрицательно покачала головой.

— Мамочка, ты можешь попросить папу?

— О чём?

— Я хочу, чтобы сохранили жизнь Мартину Труэ.

— Кто это, котёнок? — насторожилась Аделия.

Девочка глянула на неё и заколебалась, не зная, как сказать.

— Это один из моих похитителей, — решившись, выпалила она и при виде гневного выражения, появившегося на лице матери, добавила с мольбой в голосе: — Мартин хороший! Честное слово! Если бы не он, не знаю, что бы со мной было!

Просьба дочери застала Аделию врасплох. Настроенная казнить всех, кто принимал участие в нападении на ведовскую обитель, она с суровым видом поджала губы, но детское личико, с надеждой взирающее на неё, смягчило её сердце.

— Хорошо, Аннет. Я поговорю с их величеством, но не жди от меня чуда, — предупредила она.

— Спасибо! — девочка просияла и, обняв мать, убеждённо проговорила: — Мам, я знаю, ты его уговоришь, ведь папа очень тебя любит.

«Ах, детка! Мне бы твою уверенность… примерно лет десять назад», — невесело подумала Аделия.

— Само собой любит. А что ещё остаётся их величеству, когда я родила ему такую красавицу-дочку? — улыбаясь, проговорила она и подхватила дочь на руки. — Давай-ка в кроватку, котёнок, а то ты уже спишь на ходу.

* * *

С тех пор как они расстались в театре, Руника беспокоилась о том, что сталось с де Фоксом. Она попыталась расспросить о нём знакомых во дворце, но никто из них не слышал его имени… или с ней не хотели говорить. Ведь она больше не была фавориткой короля, чьего расположения искали все: от черни до всесильных царедворцев.

Положение осложнялось ещё тем, что она не имела прямого доступа к покоям королевы, поскольку больше не входила в штат её фрейлин. Но самое худшее, что при случайных встречах Аделия держалась с ней холодно и предельно официально. Видя это, Руника пала духом. Она-то самонадеянно решила, что королева простила ей ошибку юности, но судя по её поведению, это было далеко не так. Она вообще не понимала её мотивов. Зачем брать с собой во дворец бывшую фаворитку, если ты по-прежнему ревнуешь её к мужу? Чтобы унизить её? Но это было не в характере Аделии, и она запаслась терпением.

Зная любимые уголки королевы, Руника несколько дней караулила её в парке, и к своему удивлению встретила здесь Вагабундо, прогуливающегося в компании де Ривароля, и хотя она боялась главу Тайного департамента не меньше короля, отчаяние придало ей храбрости.

Приор обрадовался трактирщице и в ответ на её расспросы о графе, покосился на спутника и сказал, что де Фокс в спешном порядке уехал в Кордовский халифат, поскольку получил тревожное известие о болезни любимой матери. Руника почувствовала, что он лжёт и окончательно встревожилась. Она денно и нощно караулила королеву, чтобы расспросить её о судьбе графа, но ту всегда сопровождала многочисленная свита и при встречах она лишь холодно кивала ей и, не останавливаясь, проходила мимо.

Большую часть времени во дворце Руника проводила в одиночестве, лишь изредка в её комнату заходили старые знакомые — кто-то посочувствовать, а кто-то позлорадствовать. Вот и на этот раз делать было абсолютно нечего и она, сидя на подоконнике, задумалась о том, что ждёт её впереди. Без денег и расположения королевы перспективы были далеко не радужными, и она не услышала, когда открылась дверь. Тем не менее внутреннее чувство заставило её обернуться и она, ахнув, скатилась с подоконника. Посреди комнаты стоял король и, судя по его мрачному лицу, вряд ли он явился с добрыми намерениями.

— Сир! — пролепетала Руника и, замирая от страха, упала на колени.

— Ну что, моя беглая крестьяночка, я-то думал, что ты уже одумалась и трепещешь в ожидании приговора за измену, но мне доносят, что вместо этого ты разыскиваешь своего любовника-иезуита, — язвительно проговорил король и, опустившись в кресло, положил ногу на ногу. — На твоё счастье я сегодня в добром расположении духа. Итак, что скажешь в своё оправдание?

— Ваше величество… — Руника собрала волю в кулак. — Делайте со мной, что хотите, но скажите, жив ли граф де Фокс.

В глубоко посаженных глазах короля, промелькнула насмешка.

— Да, мадмуазель Клейн! С годами в вас не поубавилось дерзости.