Инкуб. Книга 2 (СИ)

Не приняв помощи Мартина Труэ, де Фокс самостоятельно взгромоздился на лошадь, но сама поездка не отложилась в его памяти. Очнулся он уже в небольшом загородном коттедже и первым делом отправился мыться, а затем рухнул в кровать и проспал трое суток. Целительный сон и сытная еда в считанные дни вернули ему бодрость духа. Худоба осталась, но уже не так бросалась в глаза. Набирая прежнюю форму, де Фокс постоянно что-нибудь жевал и юный иезуит, взявший на себя роль его наперсника, постоянно держал при себе корзинку со съестными припасами и бутылку с вином.

Робеющий в присутствии Аделии Мартин Труэ всеми способами старался избежать её общества. Во время совместных обедов она частенько посматривала на него и он, не понимая причины её внимания, то краснел, то бледнел и при этом страшно завидовал спокойной непринуждённости, с которой держался де Фокс. Граф был само очарование и постоянно сыпал цветистыми комплементами, в то время как он не смел открыть рот. И всё же в душе он осуждал старшего товарища за излишнее внимание к красавице-ведьме, хотя был благодарен ей за спасение.

Но всё изменилось, когда юный иезуит узнал, кто такая их спасительница. Охваченный чувством вины, он терзался сомнениями, стоит ли признаваться, что участвовал в похищении принцессы. Особенно, после того, как королева переменила к нему своё отношение, и в её взглядах всё чаще стало проглядывать презрение.

Однажды во время совместного застолья Мартин Труэ не выдержал и, отложив приборы, поднялся на ноги.

— Ваше величество, я должен признаться…

— Наконец-то! А я уж думала, что у вас не хватит на это мужества.

— Ваше величество!.. Знаю, моя вина непростительна, но я прошу вас о снисхождении.

— Оно вам даровано… моей дочерью. — Аделия смерила юного иезуита холодным взглядом и поднялась из-за стола. — Прошу простить, господа, но я вынуждена вас оставить. Не хочу, чтобы во дворце заметили моё отсутствие. — Она повернулась к служанке. — Кларисса, скажи конюху, пусть седлает мою Ройси.

— Да, госпожа!

Рыженькая девушка в забавном чепчике на пышных волосах поклонилась королеве и бросилась выполнять её приказание.

Оставшись наедине, иезуиты переглянулись и разом вздохнули. Старший огорчился отъезду синеглазой красавицы-ведьмы, а младший наоборот обрадовался, — его отпустило чувство неотвязной вины, и он был готов петь от счастья.

Глава 11

Плохие новости. Сложности семейной жизни.

По дороге к королевскому дворцу Аделию перехватила курьерская служба Ведьминских кругов. Молоденькая, но очень серьёзная эриата вручила ей послание с требованием незамедлительно явиться пред светлые очи Верховной ведьмы. Аделию взяла досада — будь вызов экстренным, тогда бы к ней обратились по прямой связи. Не зная, какое из зол предпочесть, она заколебалась. С одной стороны, морок, наведённый на фрейлину, вот-вот должен был рассеяться, и её отсутствие во дворце могло вылиться в большой скандал. С другой стороны, игнорирование приказа Верховной ведьмы грозило ей не меньшими неприятностями.

После недолгих раздумий Аделия повернула кобылу на дорогу, ведущую туда, где остановилась верховная жрица.

В столичном Гленцене было несколько ведовских обителей. Одна из них находилась совсем близко от королевского дворца, но Верховная ведьма выбрала самую дальнюю из них. Правда, Аделия не увидела в этом какого-либо умысла с её стороны. Ведь это была легендарная обитель, которая с незапамятных времён относилась к высшему кругу посвящения и славилась тем, что здесь всегда жили ведьмы, занимающиеся научными изысканиями. Неистребимая бюрократия упразднила старое название обители, но её всё равно называли Академией ведовства и колдовства, и это действительно была высшая школа по владению магическими приёмами.

Ступив под знакомые своды альма-матер, Аделия перестала злиться и почувствовала в душе былое волнение. С тех пор как она отсюда уехала, почти ничего не изменилось. Во всяком случае, на первый взгляд. В воздухе по-прежнему витали тонкие ароматы лекарственных трав, к которым примешивались резкие запахи химикалий, используемых в лабораториях. По коридорам сновали озабоченные воспитанницы в фартуках и колпаках, держа в руках непонятные приборы и склянки, чьё содержимое подчас вызывало рвоту. И над всем этим господствовало напряжение, идущее от множества магических источников малой мощности, которое вызывало неясное беспокойство и заставляло случайных посетителей беспричинно нервничать.

Перед входом к Верховной ведьме эриаты Тайной гильдии, проверяя чистоту намерений посетительницы, потребовали, чтобы она возложила руки на алтарь Времён года. Кипя от раздражения, Аделия подчинилась, но лишь молодость и явная неопытность нахальных девчонок удержали её от нестерпимого желания влепить им по магической оплеухе. Ведь было видно, что они прекрасно знают, кто она такая.