Инкуб (СИ)

Лес всё не кончался, и девушка уже сама засомневалась, правильно ли они идут, но после полудня в просветах между деревьев показались повозки, верховые и пеший люд. Обрадовавшись, что вышли туда, куда стремились, они сделали небольшой привал, а затем направились к городу, который лежал на пути в Ночное королевство.

По ровной дороге, мощённой камнем, шагалось легко и быстро. Как правило, юноша был общителен, но сейчас он держался особняком, не стремясь присоединиться к тем, кто двигался с ними в одном направлении.

На второй день пути позади них раздалось ржание лошадей и топот копыт. Юлиан сразу же выделил в приближающемся шуме металлическое бряцанье, сопутствующее тем, кто носит оружие и доспехи. Поскольку он не понаслышке знал, сколько неприятностей могут доставить вооружённые люди, то поспешил заблаговременно убраться с их пути.

Они затаились в густом подлеске и, как оказалось, вовремя. Из-за поворота выскочил вооружённый отряд, который догнал большую группу путников, и командир начал о чём-то их расспрашивать. Тем временем остальные воины внимательно присматривались к людям. Юлиан и Цветанка встревожено переглянулись, когда пожилой мужчина, одно время шедший рядом с ними, указал в их сторону. Не сговариваясь, они бросились вглубь леса.

Их бегство не осталось незамеченным. Всадники подлетели к краю дороги, где они скрылись, но почему-то не стали преследовать. Развернув лошадей, они с гиканьем умчались назад.

Молодые люди шли по бездорожью, стараясь не терять дорогу из вида, но ближе к вечеру девушка сбила себе ноги до кровавых мозолей. Она сняла башмаки, но надолго её не хватило. Судя по страдальческим гримасам, ей не часто приходилось ходить босиком. Тогда юноша, не слушая её возражений, повернул к дороге.

Поначалу они осторожничали, но больше им не встретилось военных патрулей. Успокоившись, они присоединились к весёлой группке крестьян, возвращающихся домой с праздника в соседней деревне.

Добродушная женщина средних лет прониклась сочувствием к юной парочке и угостила их кисловато-острым сыром со слезой и свежим хлебом. Когда она стала расспрашивать, кто они и куда идут, Юлиан соврал ей, что они сбежали от родственников Цветанки, якобы не желающих отдавать её замуж за нищего студента. Он так красочно расписывал их знакомство и свои подвиги ради тайных встреч с любимой, что девушка сама заслушалась. Заметив это, он украдкой ей подмигнул, и она вздохнула. «Вот ведь врун!.. Жаль, что в его словах нет ни крупицы правды… почему нет? Юлиан уже дважды спас меня: от разбойников и от озверевших крестьян!»

В Эдайне женщины гордо держали голову и в одежде не соблюдали особых правил, а молодые ведьмы и вовсе щеголяли в рискованно коротких нарядах. Цветанка поглядела-поглядела на своих ровесниц и, решившись, стянула платок с головы. Поймав удивлённый взгляд Юлиана, она лукаво улыбнулась и распустила волосы. Тёмная блестящая масса кудрей упала ей на грудь и растеклась по спине. Он смерил её странным взглядом и, спохватившись, мимикой и жестами показал, что она выглядит просто изумительно. Это было так забавно, что девушка не удержалась и засмеялась.

Не обращая внимания на их переглядывания, крестьянка, бывшая основательно навеселе без умолку болтала, рассказывая о немудрящей деревенской жизни. В основном, это был любимый набор сплетен кумушек у колодца — кто на ком женился, кто умер, и кто из супругов погуливает на стороне. Пожаловалась она и на то, что коровы стали меньше давать молока, поскольку у них завелась чёрная ведьма, а затем спросила какой они веры. Юлиан насторожился, не зная, что ответить, и многозначительно посмотрел на Цветанку, но та тут же простодушно брякнула, что она мусульманка. Женщина отнеслась совершенно спокойно к её заявлению и сказала, что поклоняется богине любви и плодородия Сьефнейг[14], которая даёт полям обильный урожай, а живым тварям — обильный приплод. Успокоившийся юноша сказал, что он христианин и женщина, стрельнув в него глазами, стала выспрашивать, что это за религия.

Слово за слово выяснилась причина такого любопытства. Оказывается, недавно у них побывал заезжий католический проповедник. Пламенно проповедуя веру в Единого, он склонял простодушных деревенских жителей забыть о древних богах и принять единственно правильную религию. Юноша насмешливо фыркнул. Обращение язычников и здесь шло по знакомой схеме — запугивание адскими муками и обещание райского блаженства. Он удивился либерализму властей королевства Эдайн, которые индифферентно относились к заезжим миссионерам. Ведь они не только проповедовали новую веру, но и явно настраивали местное население против ведьм — оплота древней религии.