Инквизитор

Вскочив с кровати, я первым делом прижал к лицу тряпку и помчался в детскую. Там уже стояла Блэр, пытающаяся поднять Ирис, – девочка была без сознания.

Я мягко отодвинул ведьму и поднял с кровати больную, она что-то бормотала в лихорадке, но просыпаться не хотела.

– Скорее! Нужно уходить!

Крик Блэр наполнил стены дома, позади нас с грохотом рухнула первая балка.

Мысли метались из стороны в сторону, я понимал, что нужно обойти горящее полено, но не мог. Я чувствовал себя загнанным в клетку зверем, ведьмой, оставленной умирать на костре. За эти мгновения, что я провел в подожженном доме, мне пришлось сотни раз вспомнить свой сон о смерти в пламени. Я пожалел, что здесь не появится голубь, который смог бы своими крыльями потушить костер.

Мы выбирались через окно. Его уже объяли языки пламени, но Блэр смогла перепрыгнуть. Я осторожно передал ей Ирис и остался один на один со стихией. Дым забирался ко мне под кожу, я задыхался и кашлял.

– Адам! – донесся до меня ее крик.

Я подумал: что случится с ними, если меня сейчас не станет? Скорее всего, попадутся первым же инквизиторам в городе. Эта мысль придала мне сил, а представление уже стертых из памяти пыток буквально вытолкнуло из окна.

Я вылетел в последний момент. Крыша с глухим грохотом рухнула. В воздух, танцуя, поднялись яркие огненные искры.

Сердце пропустило удар и снова забилось. Я выдохнул от облегчения и поднялся на ноги, сразу же принимая Ирис. Девочка завозилась у меня на руках и только прижалась сильнее, с ней была ее любимая книга.

Мы еще долго стояли и смотрели, как догорает домик старого отшельника, а вместе с ним и наши мечты, и надежда на буду-щее.

– Все. – Блэр подняла зеленые глаза к рассветному небу. Звезды уже начинали бледнеть, а небо покрываться теплой розоватой дымкой. – Нет у нас больше дома.

Я проследил за ее взглядом и лишь потом понял, что она скрывает слезы. Наверное, так было проще. Поднимая глаза к небесам, человек просит милости, я помню, как молил о смерти. Но теперь… Теперь мы могли быть кем угодно. Кем только захотим. Душа моя тосковала по утерянному дому, но какая-то ее часть беззвучно радовалась. Нам больше никто не помеха. Ни город, ни Рафаэль, ни церковь. Мы вольны идти, куда захотим. Мы стали свободны.

* * *

Мы долго шли. Без еды, воды и теплой одежды. Леса сменялись степями, степи – полями, но мы не останавливались. Никто не смог бы нас остановить. Блэр немного рассказала мне о месте, куда мы направлялись, и выразила опасение, что они не примут священника. Я каждый раз напоминал ей, что эта часть моей жизни осталась позади и больше никогда не вернется.

Ирис тяжело переносила путешествие. Каждую ночь нам приходилось сражаться за ее жизнь, а с утра лгать девочке, что все будет хорошо. Меня уже тошнило от этого, но сказать ей правду было равносильно убийству. Представьте, что вам сказали бы о предстоящей смерти. Вы бы опустили руки. А глядя на Ирис, я не мог представить себе, что с ее лица когда-нибудь пропадет жизнерадостная улыбка. Мне хотелось сделать ее счастливой. За это я готов был умереть сам.

Когда я уже отчаялся найти то место, о котором говорила Блэр, мы заметили вдалеке горную цепь. Высокие голые скалы тянулись в обе стороны от горизонта, оттуда на нас дул теплый ветер. Зима с ее холодами, морозом и сугробами осталась позади.

– Осталось совсем немного, – успокаивала меня Блэр. – Там очень красиво, вот увидишь.

С каждым днем, что оставался позади, ей становилось лучше. Мне было приятно видеть, что теперь она говорит чаще и с тем же волнением, радуется искренне, совсем не плачет. В зеленых глазах снова появился огонь, который, я боялся, погас навсегда. В который раз мне удалось увидеть ее силу, с которой она смогла превозмочь смерть брата и потерю дома. Наши отношения стали теплее. Она больше ни секунды не боялась, рассказывая мне что-то. В ее взгляде читались доверие и нежность. Она выжила и гордилась этим.

Ровно через полгода наших странствий мы достигли гор. Такого величественного творения природы я еще не видел. Каменистые уступы устремлялись ввысь, теряясь верхушками в облаках. Леса, которые смогли вырасти на небольших высотах, играли пушистыми ветвями, шелестели листьями на ветру. В тот момент, когда я поднял голову и заглянул в душу гор, мне наконец-то дали понять, как мала жизнь одного человека и как легко может оборваться. И несмотря на это, я продолжал верить, что ничего ценнее наших жизней у нас нет.

На ночь мы остановились в пещере под горой, а следующим утром начали подъем. Почти все время мне приходилось нести Ирис на руках. Леса спасали нас от чудовищного ветра и не давали рухнуть со скал. Когда же мы добрались до вершины, то замерли в изумлении. Я не мог подобрать слов, чтобы описать те чувства, которые испытываешь при виде этого.