Инквизитор

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Ты только не сдохни, Спортсмен! - озабоченно проговорил Крепленый, присаживаясь на корточки около Ласковина. - Чиркун! Налей мне еще стакан! Вот, Спортсмен, позырь! - И поднес к глазам Андрея узкий, бритвенно острый нож. - Видишь, Спортсмен? Видишь? Андрей действительно разглядел полосу металла, от которой отражался электрический свет. Но еще он понял, что предмет, упирающийся ему в ребра, выпавший из кармана куртки "вальтер". Тот самый, крепленовский. Ласковин почти бессознательно скреб пальцами по выступу рукоятки. Он цеплялся за пистолет, как утопающий за соломинку. Для того чтобы высвободить оружие, надо было приподняться, но даже это было сейчас Андрею не по силам. Пусть ему и удалось бы вытащить пистолет, ведь нужно еще выстрелить, а выстрелив попасть... в какую-нибудь из теней, что плыли перед глазами. Чиркун подал Крепленому стакан. Тот отхлебнул водки, поставил на пол. - Выпить хочешь, Спортсмен? - И толкнул Ласковина кулаком в грудь, отчего тот снова опрокинулся на спину. Пальцы Андрея сжались на рукояти "вальтера". Там, на Разъезжей, он не удосужился поставить его на предохранитель, и, когда палец его нажал спусковой крючок, оглушительно грохнул выстрел. - Еш твою... - выдохнул потрясенный Крепленый, когда пуля свистнула у его уха. Еш твою мать! Пронзительный вопль за спиной заставил бандита оглянуться. Посланная в никуда пуля ухитрилась найти цель: угодила в ляжку Чиркуна, отбросила того на груду покрышек. Андрей с огромным трудом повернул голову. После выстрела пистолет едва не вырвался у него из руки, но, как ни странно, в глазах немного прояснилось. Он увидел нож в руке Крепленого и бледное пятно его лица. Локоть руки Ласковина упирался в пол, поэтому он сумел поднять пистолет на несколько сантиметров и еще раз нажать на спуск. Пуля угодила в край лезвия ножа, вышибив его из рук Крепленого, и, слегка изменив траекторию, вошла под левую ключицу и вышла из спины, не задев ни позвоночника, ни крупных сосудов. Но удар ее опрокинул Крепленого, основательно приложив затылком о бетонный пол. Так получилось, что чуть живой и с трудом соображающий Ласковин ухитрился попасть два раза из двух в то время, как Ласковин в хорошей форме неизменно промахивался. Над этим следовало бы подумать, но как-нибудь в другой раз. Третий бандит стоял к остальным спиной, собираясь запереть ворота гаража, обитые изнутри, для теплоты, толстым войлоком. Первый выстрел заставил его подскочить на месте и обернуться, как раз когда Ласковин второй раз нажал на спуск. Бандит увидел нож, взлетевший пропеллером в воздух, падающего Крепленого и Чиркуна, корчившегося на груде покрышек у дальней стены гаража. И еще он увидел пленника с неизвестно откуда появившимся пистолетом. Дальше "тобольцем" управлял уже инстинкт самосохранения. Андрей лежал к нему спиной, и первым движением бандита было выхватить собственное оружие. Он потянулся к заткнутому за пояс, за спиной, пистолету, но тут Ласковин опрокинулся навзничь. Это движение, вызванное слабостью, "тобольцем" было истолковано однозначно. "Третья маслина - моя!" - мелькнуло у него в голове. Он выскочил из гаража и стремглав пустился наутек. Пока он несся между рядами железных боксов, ему несколько раз почудился треск выстрела. Но это было лишь разгулявшееся воображение. Зато два свирепых пса, набросившихся на "тобольца" у ворот гаражного комплекса, были самыми настоящими. Бандит ринулся напролом, прорвался... и собачьи клыки впились ему в ягодицу. Тут он вспомнил о пистолете, который держал в руке, и принялся палить во все, что вертелось вокруг, рыча и полосуя его одежду клыками. Бандит вышел победителем. Прихрамывая, он припустил к воротам, а сторож, которому полагалось выскочить и задержать злоумышленника, счел за лучшее остаться у себя в будочке. Четыреста восемьдесят тысяч рублей не такая сумма, чтобы рисковать собственной головой.