Инквизитор

— Обязательно. За услуги надо по меньшей мере говорить спасибо.

Я набрал номер мобильного телефона Гусенко.

— Алло.

— Владимир Александрович? Вас приветствует „Роспанинвест“.

— Ну, можно и не так официально. Просто Володя.

Чай, члены одного клуба. Привыкайте к западным традициям, если собираетесь стать „новым русским“.

— Хочу поблагодарить вас за интервью.

— Какие благодарности. Это само собой разумеется. В наших интересах повышать рейтинг членов нашего клуба. Знаете, вы произвели сильное впечатление на моих друзей. Меня расспрашивали о вас минут двадцать, а я ничего не мог сказать существенного, кроме того, что вы очень приятный человек.

Я засмеялся:

— Да, вы неплохой психолог. Я падок на комплименты (сто лет бы их от тебя не слышать).

— Это не комплимент. Это реальность. Ну ладно. Надеюсь у вас все в порядке?

— Все, за исключением того, что башка трещит каждый день.

— Давление?

— Нет. Давление, как у космонавта. Врач ничего не нашел.

— И не найдет. Я лично не пользуюсь ортодоксальной медициной.

— Экстрасенсы?

— Ну что вы. Я достаточный скептик, чтобы не иметь дел с шарлатанами. Лечусь у специалистов с дипломами, профессоров. Если хотите, могу устроить.

— Если это действительно специалисты, то я бы охотно проконсультировался. За любую цену.

— Для членов клуба бесплатно.

— Вы меня уж совсем на баланс взяли. Все бесплатно.

Гусенко засмеялся ласковым смехом:

— Дружба дороже денег. Так если хотите, я за вами заеду в три часа. Проедемся к специалистам.

— Идет. В три я жду вас в своем офисе.

— До встречи.

Я посмотрел на Винера. Он покачивал головой с неопределенным выражением лица. Было непонятно, осуждает он меня, одобряет или восхищается.

— Ты чем-нибудь недоволен? — спросил я.

— Знаешь, все как-то очень удачно складывается. Меня это всегда беспокоит. Ну да посмотрим.

— Ты поедешь со мной к врачу?

— Отпадает. Если это действительно специалист высокого класса, то он может знать меня.

— Знать, что ты работаешь на институт? — насторожился я.

— Нет. Этого никто не знает. Но он обязательно начнет выяснять, на кого я сейчас работаю. А это создаст ряд неудобств. Поезжай один.

Яков ушел, а я вызвал Богданова и приказал на всякий случай проследить за мной, когда я поеду к специалистам. Я не исключал, что Гусенко отвезет меня куда-то, где я не сумею сориентироваться. Какое-то интуитивное чувство говорило, что сегодня я увижу нечто интересное.

Марина принесла ежедневную подборку газетных статей и молча положила ее на стол под недовольное ворчание Вельзевула. Я углубился в чтение.

Президентом России даны указания ФСБ и Генеральной прокуратуре начать расследование событий в Чечне в 94–96 гг. „Мы должны выявить максимальное количество виновных и сурово наказать их, — указывал Темная Лошадка, — в противном случае мы не будем гарантированы в будущем от таких кровавых афер. Как Нюрнбергский процесс до сих пор является весьма эффективным напоминанием любителям поиграть чужими жизнями, так и данный Московский процесс должен на многие годы врезаться в память будущих российских правителей“. Газеты указывали, что прокуратурой уже арестовано более двадцати человек. Высшие руководители республики Ичкерия изъявили готовность выступить на процессе в качестве свидетелей.

Институт фискалов путем агентурного наблюдения выявил несколько тысяч бизнесменов, укрывавших доходы. Все арестованы и предстали перед судом. Прочитав сводку о количестве арестованных за минувший месяц, я в задумчивости почесал затылок. Где их будут содержать? Темная Лошадка явно преувеличивал возможности тюремной системы. Хотя это все-таки бесплатный труд. К исправительным работам привлечено уже около полутора миллиона человек. Москва никогда не была такой чистой и никогда так быстро не реконструировалась. Я еще по приезду в столицу обратил внимание, что на строительных работах много людей непролетарской внешности. Плюс количество конфискованной недвижимости. По указу президента все владельцы недвижимости обязаны представить документальное обоснование законности доходов, на которые приобреталась недвижимость.

Я пометил в календаре: „Позвонить в Питер“. Надо дать указание бывшим компаньонам представить в комиссию отчет о моих доходах, на которые я построил дом.

Количество „объектов“, отстрелянных ГОНом, резко сокращается. Президент рассматривает вопрос об упразднении ГОН. Видимо, тот психологический удар, который Темная Лошадка наносил по деградированной части населения, достиг цели. Страх оказался эффективным лекарством от дегенерации.

Заработал селектор: „К вам господин Николаев из Петербурга“.

Я машинально посмотрел на запись на календаре. Сам Бог помогает. „Пусть заходит“, — сказал я.

Вошел Виктор. Вид его мне не понравился. Лицо осунувшееся, мешки под глазами. Костюм ценой в полторы тысячи баксов висел на бывшей атлетической фигуре, как на вешалке. Мы обнялись под злобное рычание Вельзевула.

— Не очень отрываю?